Комиссия мечты

Президент Дмитрий Медведев на прошлой неделе пришел к неутешительному выводу: все ранее принятые программы и планы модернизации экономики не дали результата. Поэтому решено создать комиссию по модернизации и технологическому развитию экономики, которую президент решил возглавить сам.Есть некоторый смысловой разрыв между диагнозом состояния экономики, с которым согласно и высшее руководство страны, и предложенным на данный момент лечением. И премьер Путин, и президент Медведев не раз публично сетовали на сырьевую ориентированность экономики и ее зависимость от экспорта ресурсов. Инновационное развитие как приоритет закреплено в концепции-2020 и в только что подписанной Стратегии национальной безопасности.

Дмитрий Медведев в своем выступлении на совещании с экономическим блоком правительства говорил об этом, но в техническом ключе: о замене устаревших мощностей, поддержке научных исследований, внедрении инноваций. Он даже подчеркнул, что работа должна вестись «в конкретной плоскости».

С одной стороны, нет ничего конкретнее «железа». Покупка современного завода — самая настоящая модернизация. С другой стороны, эффект от такой покупки ограничен: скажем, покупка итальянской производственной базы Советским Союзом была инновационным шагом в 1970-е, но экономика «АвтоВАЗа» так и не стала инновационной в силу ряда внешних и внутренних условий. «Железо» можно купить за границей, но «операционную систему», в которой оно должно работать, т. е. институциональную базу, необходимо создавать самим.

Диагноз «сырьевая экономика» так же банален, как и необходимые условия модернизации: качественное управление, жесткое разделение власти и собственности, либеральное экономическое законодательство, экономическая эффективность как абсолют, конкурентная среда, открытость экономики. Безусловно, необходима политическая воля, чтобы эти банальности из абстрактных сделать реальными. Желание самому руководить покупкой «железа» или увеличением статистики рацпредложений похвально, но разве это занятие для президента? Трудно назвать это шагом вперед по отношению к практике Владимира Путина, который регулярно в прямом эфире решал проблемы с жильем, канализацией, работой, учебой, домашними животными отдельных граждан страны.

Возможно, впрочем, что новая комиссия как раз станет площадкой для формирования общей стратегии модернизации и создания действенных инструментов и управленческих технологий. Но здесь обнаруживается другая важная проблема — как раз управленческая. Экономикой и планами ее модернизации уже занимается правительство. У каждого из высокопоставленных чиновников есть свои идеологические (аппаратные, лоббистские, личные и т. п.) предпочтения в том, как модернизацию проводить. Более того: на дворе кризис, который заставляет решать много срочных вопросов, ограничивает финансовые возможности и государства, и бизнеса и де-факто откладывает модернизацию до лучших времен.

Создание площадки при президенте неизбежно приведет к столкновению подходов двух групп экспертов (и интересов) и, если продуктивного диалога не будет (а вероятность этого велика), — к переходу на личности.

Вопрос «что делать?» диалектически преобразуется в вопрос «кто виноват?». Вопрос поставлен, но наказать «виновных» из премьерского лагеря президент не сможет. Условия «тандемократии» не предполагают наличия у президента своей дееспособной властной вертикали — без которой ему останется только покупать отдельные заводы и вручать премии рационализаторам.

Создание параллельной правительству комиссии по модернизации теоретически можно рассматривать как часть некоего плана по постепенному повышению роли и влияния президента (в пику премьеру). Но успех предприятия зависит от стоящих за ним ресурсов. Практически же мы видим борьбу советников президента за повышение своего политического веса и влияния на принимаемые экономические решения.

Текст: “Ведомости” [2]
Илл. из архива «Иной газеты»