Занятное время

Занятное сейчас время. И вообще в мире, и в целом в России, и в Березниках. Мир летит в тартар, катится ко всем чертям, мировая экономика разваливается, мы, по сути, имеем уникальную возможность наблюдать крушение всего существовавшего до сих пор миропорядка, как бы ни старались утешиться, мол, просто происходит перестройка и реструктуризация, большая – да, но в основном всё останется как прежде. Ничего уже не будет как прежде, не вернётся старый миропорядок, мы наблюдаем его крушение и, даст Бог, будем наблюдать нарождение нового мироустройства; и возможность эта уникальна, сродни разве что той, которую имели жители Pax Romania. Это и жутковато, как заглядывать в глубочайшую пропасть, и очень занятно.В России это выглядит немножко иначе, потому что сто лет назад мы уже пережили крушение нашего, русского мира, и с тех пор живём в состоянии стресса, напряжение которого снижается лишь на краткие периоды. Поэтому даже современное положение дел, которое, в полном соответствии с марксистскими догмами, уже можно называть революционной ситуацией, и лишь с большой натяжкой – «предреволюционной», не воспринимается как таковая. Вот если бы баррикадами каждый переулок был перегорожен и во всех газетах эти слова каждый день писали, и из телевизора только об этом говорили, и продукты из магазинов пропали, и… И то – вряд ли. Страшнее бывало. А сейчас… Ну какая революционная ситуация, смех один.

Впрочем, сто лет назад тоже немногие решались публично назвать тогдашнюю ситуацию революционной, и тоже из опасения попасть под град насмешек. Правда, по другой причине. Сто лет назад русский мир казался незыблемым, и мысль о возможности его крушения – еретической. А теперь напротив, как будто состояние постоянного стресса выработало в организмах русских людей какие-то антитела, и происходящие перемены, даже самые-самые радикальные и глобальные кажутся обыкновенным течением обыкновенной жизни. При таком нашем состоянии мир рухнет, а Россия и не заметит. «Россия» - в глобальном, разумеется, смысле, а не в смысле геополитического фактора, совокупности государственных учреждений или как-то там ещё.

Именно поэтому первомайские демонстрации в этом году прошли с молодецкими развлечениями типа кулачных боёв с полицией там, в стабильной и благополучной последние полвека Европе, а не у нас. Не потому, что социально-политическая стабильность и управляемость общества выше, а народ рабски покорен. А потому что постоянный стресс приучает к меньшей суетливости.

Березники в этом пункте отличаются от остальной России ещё меньшей суетливостью, поскольку всероссийскую стрессовую ситуацию у нас дополняют Провал и БеХа, и перманентная истерика местных управленцев «Уралкалия», которые как вступили в 2005 году в бой роковой, так и живут безвестными судьбами. Это влияет на общую обстановку в городе просто потому, что «Уралкалий» и в самом деле – большое предприятие, не какой-нибудь лабаз в закоулке. Согласитесь, когда вопят и бьют в колокола с самой высокой колокольни, трудно этого не заметить (а колокольня очень высока – достаточно посчитать объявленные тиражи зачем-то принадлежащих «Уралкалию» газет и добавить бесполезное с точки зрения даже влияния на умы обывателей телевидение). Но когда истерика продолжается год, два года, три года… Впечатление притупляется. Остаётся только равнодушное или презрительное: «Как им не надоест?»

Занятность текущего времени, вот этих самых майских дней для Березников, впрочем, состоит в другом. Занятно ощущение паузы. Или – для поклонников поручика Ржевского – паУзы. Хотя нынешние майские праздники не таковы, как в прошлые года, и совсем не напоминают Новгодье, между Первомаем и Днём Победы целая рабочая неделя, а сами праздничные дни – ну плюс один день к выходным, разве ж это перерыв для конвейера жизни? А тем не менее, ощущение паузы присутствует.

Не пресловутого «затишья перед бурей», буря на самом деле уже началась, хотя, повторю, мы, привычные к постоянному стрессу (а березниковцы – особенно), можем этого не ощущать, как не замечают белые медведи или пингвины ледяного ветерка, или коммунальщики не замечают перемен тёплой или холодной погоды, пока им не скажут про начало или окончание отопительного сезона. Мы не замечаем самой бури, а потому не можем судить о затишье перед бурей, но вот ощущение паузы занятно.

Занятна не столько пауза в настроениях и поведении мирно пасущихся обывателей (скажем так, чтобы избежать истрёпанного и девальвированного «народ»), вожаков стай и стад, и главных ловчих. Здесь легко объяснимо – весна задержалась (спасибо «Березниковскому характеру» [3]? Шутка), население попросту оттаивает и отогревается, меняет форму одежды и всё такое.

Да и непредсказуема народная стихия, особенно в Березниках [4], когда взбурлит, никто не предскажет. Да и пауза-то такая, рабочая. Свои дела делаются, кто-то чего-то дорабатывает, кто-то чего-то запасает, но так, в рабочем порядке, без ожидания наступления какого-то энного срока, после которого «начнётся».

Не то с другой стороны. Те, которые забрались на водительские места и возомнили себя крутыми вершителями березниковских судеб, определителями тенденций, Неизвестными Отцами и Огненосными Творцами, тоже в паузе. Но иначе. Просто не знают, что сделать. И вообще, что делать. Куда ориентироваться, на что настраиваться, чего добиваться. Занятно: народ ещё не бурлит, не гудит, не гундит и матом громко не выражается, а надзирающие, смотрящие и рулящие (и между прочим, деньги за это получающие) уже не знают, что делать.

Сама эта непонятность образовалась после объявления повторной правительственной проверки причин аварии на Первом калийном, именно это начало рушить представления калийных деятелей о миропорядке, вдруг выяснилось, что они представляли себе этот миропорядок (и незыблемость своего положения в нём) совсем неправильно. Что мир не вертится вокруг них и по их воле, а имеет совершенно собственные представления о том, как правильно. А последней каплей стала возникшая в конце апреля Буриданова ситуация [5] с изменениями в Устав города Березники, когда оказалось, что даже и в пределах собственной усадьбы (как навязчиво пишет прикормленная пресса: «в вотчине «Уралкалия») не вольны.

Ну и что теперь делать? Ладно, публичные слушания по буридановым изменениям в Уставе перенесли… ну, отложили, отсрочили неизбежную развязку. Так не более того. А потом? И куда? А главное, зачем? Ведь ещё предстоит и годовое собрание акционеров «Уралкалия», после которого… Да чёрт его знает, что будет «после которого». Даже если не принимать во внимание, что мир катится в тартар, разваливается мировая экономика и рушится действительный, а не локально-калийный миропорядок. Ситуация, что называется, полный туман. Оттого и пауза. Оттого и предпочли устроить себе майские каникулы, сбежав подальше. Вдруг где-нибудь, на тёплой мостовой Красной площади снизойдёт озарение, просветлится путь и замаячит более-менее конкретное будущее. Да и трусливые мыслишки (а ну, как неспокойно пройдёт первомайская демонстрация? Всё-таки скопление большого числа людей, у которых на уме что неизвестно) можно отогнать. Если что, то дальше романовского поста не достанут…

Но ещё занятнее, что в такой ситуации любой может поступать, как хочет. Вообще любой. И вообще как хочет. Даже в таких заорганизованных, задисциплиненных и зашуганных структурах как уралкалийные. Не говоря уже о массе березниковских обывателей, которые настолько наплевали на псевдовласть, что на Первое мая шашлыки чуть ли не под стенами городской администрации жарили, пикники на природе устраивали (природу изображали зелёные насаждения вдоль Советского проспекта). А ведь ещё совсем недавно строгость манер, решительность взоров, рокотание согласных в речах, повелевающие мановения…

Занятное, словом, времечко. Вот все говорят, у китайцев есть проклятие на эту тему: чтоб тебе пришлось жить в интересное время. Некоторые при этом удивляются или сокрушаются, мол, а у нас всё время интересное время, что же нам так не повезло, кто же нас проклял? Но повезло или нет, это каждый для себя выбирает, а приятность из означенного времени извлечь можно. По крайней мере, наблюдать весело. А уж как весело будет, когда тёплая погода постоит ещё немного, и букашки-таракашки забегают… Впрочем, тогда и иной разговор будет. А возможно, и взгляд иной.

Текст: Андрей Лучников