"Своевременные мысли" и своевременные мысли

Леонид Ефимович Плесовских сидит напротив меня за столом и, прищурившись, курит. Мы неторопливо продолжаем разговор о том, как поднять с колен березниковскую культуру. Нежно любимый студентами преподаватель художественного училища почему-то все больше напоминает мне русского философа начала прошлого века. Мудреца, у которого в столе должны пылиться собственные «Опавшие листья» или «Своевременные мысли».

– Роден сказал: «Вдохновения, как такового, не существует, есть ежедневный титанический труд», – по-учительски непринужденно сыплет афоризмами Ефимыч. – Художник – это образец рабочего человека, который ходит на работу не по принуждению. Зная, что за свой труд, скорее всего, ничего не получит, он выполняет его честно. (Широко улыбается) Кто заставляет творить Васю Аникеева, Володю Червякова?

– Насколько востребован сегодня этот труд?
– Сейчас труд художника, к сожалению, недооценен. У нас популярнее полиграфия, потому что люди пока не понимают, что картины хранят тепло человеческих рук и потому ценнее постеров и китайских копий. – Вдруг лицо Леонида Ефимовича буквально озаряется вдохновением долго вынашиваемой мысли. – У нас на остановках какие изображения висят? Человек стоит, «репу чешет», «как принять решение», понимаешь – размышляет. Оно ни в цвете не решено, ни композиционно. А ведь с баннерами тоже можно творчески работать, как, например, в Италии, где на стеклянных остановочных комплексах – постеры произведений мастеров эпохи Возрождения. Это их культура, то, чем страна городится. Почему бы нам торцы домов завесить не только рекламой, но и произведениями известных русских живописцев?

– Какие бы вы повесили произведения?
– Советский плакат элементарно «впишется» в нашу эпоху. Он же призывал ко многому, и художники хорошие работали в этой области. Я «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина читаю и понимаю: вот оно сегодня, время Салтыкова-Щедрина! А он в XIX веке писал. Недалеко ушли…

– Почему все-таки культура оказалась сегодня «на коленях»?
– Культура породила цивилизацию, цивилизация ее уничтожила, – словно гуру, философствует Леонид Ефимович. – То же самое произошло и с Грецией, и с Древним Египтом, и с Византией. В каждой стране находятся умные люди, которые устраивают революции, и у этих самых просвещенных ребят головы летят. Потом наступает долгий период затишья.

– Как нам подняться сейчас, и новый пассионарный, по Гумилеву, взрыв устроить?
– Видишь ли, пассионариев сейчас нет, – закуривая, художник устало бросает серую краску на полотно разговора. – Пока что не родился. Ленин – вот мощный пассионарий! Чингисхан, Александр Македонский… Когда читаешь Льва Гумилева, думаешь, и, правда, неплохие ведь ребята были! Холерики, которые могли повести за собой, поднять народ на одно общее дело. А сегодня их нет...

Сейчас самое важное – деньги, а этот желтый дьявол никому не советчик. Македонский, умирая, сказал: «Несите меня на носилках с пустыми руками. Я с собой ничего не унес». Вот они, руки, пустые! – Леонид Ефимович протягивает раскрытые ладони как символ нестяжательства, очевидной и простой для него Истины:
– Я поражаюсь чиновникам, у которых миллионы в подвалах лежат. Это болезнь! Им столько не надо! Ну, выучат они детей в Кембридже, а дальше что?! У Гойи сын пропивал его пенсию, которую ему государство положило. Сам гений, а сын – алкоголик и бездельник. И в нашем государстве то же самое произойдет: дети богатых людей тоже будут не очень деятельны. Так что какой пассионарный взрыв, если главное в современной жизни материальное, и лишь потом духовное?

– Что художник может противопоставить жажде наживы? Какова мера его внутренней свободы?
– В связи с этим я часто вспоминаю Александра Ивановича Репина, которого считаю своим учителем. Дядька-то какой уникальный! Внешне на Сократа похож: лысый, большой лоб, умница, с ним беседовать было очень интересно. Как художник он прошел сложный путь. Когда писал реалистично – работы принимало государство, их покупали. Но как только в 70-80-х годах увлекся Пикассо и современными зарубежными художниками, которых у нас в стране не принимали – его нигде не выставляли, и почти 20 лет ушли «в трубу». Но как бы там ни было, он все-таки выжил! На последней выставке в своем интервью он удивлялся: «Возьмите XIX век. Маковский пишет «Умирающего мужа»: муж лежит в темном углу, на лавке, образа стоят, изба нищая совершенно! Или «Проводы покойника» того же Перова, или «Чаепитие в Мытищах». Поднималась же социальная тема! Можно было! Почему же все эти поиски отрицаются в 20-ом веке?».

Художник не может быть скован, он всегда свободен. Считай, Малевич не поддался давлению в свое время. Филонов искусством до конца жизни занимался, умер с голоду: не было заказов. А Петров-Водкин хоть и «перестроился» – от символизма перешел к реализму, но ранний он был лучше, чем поздний. Кончаловский самой хитрой рыбой оказался: он не написал ни одной картины, посвященной социалистическому строительству, ни одного портрета героев соцтруда – только натюрморты и пейзажи. Пил вино, так называемую «кончаловку», держал свиней…

– Девиз художника – не прогибаться?
– Ну, так-то банально продаваться зачем? Художник, по сути своей, не подвержен никакой власти. Было время, сталинские премии давали. У Дени есть шикарный плакат, который выиграл в 1938-ом году на Всемирной выставке первую премию. Мне о нем байку в этом году рассказали: Сталин пригласил всех лауреатов к себе на дачу. «Буду, – говорит, – тамадой. Микояну нальем коньячку, Климент водку пьет – мы ему водку, а вам, товарищ Дени, что налить? (Леонид Ефимович пародирует манеру Сталина). А тот отвечает: «Иосиф Виссарионович, вы же знаете, что я пью. У меня портвейн «Три семерки», больше напитков нет». «Да? Ну, «Трех семерок» у нас нет, извини, сейчас будет». Приволокли быстро. Когда уже пир-то разгорелся, Сталин говорит: «Товарищи, давайте товарища Дени примем в нашу коммунистическую партию». Дени испугался и залепетал: мол, я не достоин, я пьяница и художник так себе. «Ну, ладно, мы тебя все равно будем считать своим товарищем», – добродушно принял самоуничижение Сталин.

А художник все-таки внутреннюю свободу сохранил…

Текст: Елена Азанова, березниковская независимая газета “Неделя.RU” [3]
Фото: Вадим Белов