Дон Кихот Леонардо из Ахиповки

В Лысьве дом №56 по улице Чайникова был, наверное, запрограммирован на интересные, неординарные личности, оставившие добрый след не только на Урале, в России, но и в мире. В 50-е годы в нём жил хирург-офтальмолог Лысьвенской горбольницы Святослав Николаевич Фёдоров, позднее удостоенный за изобретение искусственного хрусталика глаза звания Героя Социалистического Труда. Сегодня же речь пойдёт о человеке уникальном и также преуспевшем в своей области деятельности.

Зовут его Леонард Дмитриевич Постников. Тот самый, который организовал в Чусовом школу олимпийского резерва «Огонёк», где выросли десятки мастеров спорта, в том числе и международного класса (например, Сергей Шуплецов, «серебряный» призёр Олимпиады в Норвегии).

Музеи реки Чусовой и Ермака, Георгиевская церковь, деревенская изба конца XIX века, музей писательских судеб, музей деревянной игрушки, памятник чусовским воинам, погибшим в Чечне, памятники Александру Грину и Василию Каменскому – всё это с любовью создано Леонардом Постниковым и его единомышленниками. Он же стоял и у истоков возрождения казачества в Чусовом. Мы познакомились в Чусовом лет пятнадцать назад. Правда, чусовляне ещё до встречи с ним прожужжали мне все уши рассказами «про Дон Кихота из Архиповки».

В общем, так его расписали коллеги из «Чусовского рабочего», что я с небывалой оторопью ждал встречи с местным Леонардо. Как же! Заслуженный работник культуры России, почётный гражданин Чусового. А он сам на меня вышел. Вернее, нас познакомил… Виктор Астафьев.

«Читал твои воспоминания о Викторе Петровиче. Если ещё нужны какие-то о нём подробности, приезжай ко мне в Архиповку», – с ходу перешел на «ты» высокий, чуть сутуловатый старик с крепкими широкими ладонями и, действительно, с почти донкихотовской бородкой.

ЛЕОНАРДО РОДОМ ИЗ ЛЫСЬВЫ
Слово за слово – и оказалось, что родиной своего детства Постников считает именно Лысьву, куда родители перебрались из Перми (до этого жили в Большой Соснове). Более того, в поселке Зарека, западной части Лысьвы, мы жили с ним в одном доме, в той же самой комнате, что и Святослав Фёдоров. Только в разное время. Леонард Постников – до войны, в 30-е годы, я – после войны. Со светлой печалью – «…былое не вернешь» – вспоминает Леонард Дмитриевич о лысьвенском периоде своей жизни: «В те годы Зарека была зелёным районом. Не изъезженные машинами и тракторами улицы заросли травой – для ребят настоящий рай. Это понимаешь только сейчас, когда кругом уже всё утоптано, закатано, когда из-под асфальта травинка не может пробиться».

Посёлок был вообще-то полусельский. Почти все хозяева держали живность – коров, свиней, кур. За курицами и цыплятами постоянно охотились коршуны. «Мы, пацаны, по ним стреляли из самодельных луков, – вспоминает Леонард Дмитриевич. – Стрелы делали настоящие – с железными копышками, которые вырезали и паяли из консервных банок. Как-то всё же сбили здоровенного рыжего коршуна. Видишь, это была не только ребячья забава: мы защищали домашнюю птицу от хищников».

«Когда маме дали квартиру, мы переехали с улицы Чайникова на улицу Ленина, – с грустью вспоминает Постников. – Не нравился мне казённый дом, я зачастую убегал к ребятам в Зареку. Нам же там было вольно, как индейцам. Из луков стреляли, бумажных змеев запускали, пиканы ели, за грибами летали. А в каменном доме, увы, не то».

ПЕРЕПИСКА С ЧАПАЕВОЙ И ЗНАКОМСТВО С АСТАФЬЕВЫМ
В человеке многое, если не всё, закладывается в детстве, в юности. И то, что Леонард Постников стал известнейшим на Урале краеведом, рачительным хранителем старины, не есть ли следствие его детских наблюдений, впечатлений, которыми была так богата лысьвенская Зарека? Взять хотя бы приверженность Постникова к герою гражданской войны Чапаеву.

«Фильм «Чапаев» мы смотрели в детстве десятки раз. И даже «прокручивали» кино вживую: и саблями деревянными рубились, и «беляков» в бегство обращали. И Травянский пруд, будто реку Урал, наш ребячий «Чапаев» раненным переплывал. Плывёшь, бывало, а по тебе с берега камнями пуляют. Шлёпнет камешек по спине или по макушке «погладит» – всё, попали гады, подстрелили… Махнёшь рукой напоследок – и под воду уходишь, «тонешь», – с улыбкой рассказывает Леонард Дмитриевич.

А спустя годы у него завяжется переписка с дочерью Чапаева Клавдией Васильевной. Летом 2003 года Постников пригласит пра¬правнучку героя Гражданской войны Василису Чапаеву к себе в музейно-деревянную Архиповку. Вот эта потребность рассказать нынешнему поколению о делах и судьбах, традициях наших дедов и отцов, бережное отношение к языку и быту предков, стремление, чтобы и у молодых в душе и памяти укладывались устои Отечества, – именно эти качества отличают нашего земляка, которому 14 апреля исполняется 82 года. А в августе нынешнего года он отметит 55-летие творческой деятельности. И он продолжает работать, правда, уже не директором музейного комплекса (в этой должности ныне трудится его дочь Ольга Леонардовна), а хранителем.

Сколько порогов чиновничьих кабинетов обил Леонард Дмитриевич, чтобы создать заповедное место на берегу Архиповки, чтобы наконец появился в Чусовом, где жил Виктор Астафьев, дом-музей писателя!

«Первая встреча с Виктором Петровичем произошла на только что зарождающемся нашем спортивном комплексе «Огонёк», – рассказывает Постников. – Это было весной в 50-е годы. Мы собрались на поляне, на выходе горнолыжной трассы, которую у нас называют «четвёртой просекой». Разговор сложился, соответствующий весеннему настроению. Виктор Петрович прочитал какой-то свой рассказ, отпечатанный на машинке, ещё не опубликованный. Позднее, когда я глубже вник в его творчество, понял, какой мощной величины Астафьев как литератор. Мне особенно близки его рассказы и «затеси», в которых угадывается наша уральская земля, где сквозит боль за погубленные человеком леса и реки. А вот последний его роман «Прокляты и убиты» – очень тяжелая вещь».

ПИСЬМО ИЗ ОЛИМПИАДЫ
«Однажды был в Москве, в длительной командировке, – продолжает рассказ Леонард Дмитриевич. – Загрустил, вспомнил свою Архиповку, Лысьву… А командировка выпала как раз в олимпийском году, и на тех Играх мы завоевали серебряную медаль в таком экзотичном и новом для России виде спорта, как фристайл. Раньше фристайл был только на Западе да на американских курортах. У меня как-то всё это – ностальгия по Родине и фристайл – увязалось в голове, и я написал такую штучку:

Виктор Петрович! Мария Семёновна!
Как на духу вам клянусь:
Речка Архиповка здесь не заплёвана,
И не затоптана Русь.
Хариус в яминах прячется стаями,
Ива с ольхою сплелась.
В нашу церквушку народ неприкаянный
Прёт, бестолково крестясь…
Спец по фристайлу московский пророчил,
Глянув на местную жизнь:
«Нет, здесь фристайл, в городишке рабочем,
Не приживется ни в жизнь».
На червяка поплевав, наш Серёга,
Вспомнив норвежскую даль,
Дал огольцам огоньковским потрогать
Блеск олимпийский – медаль.
Виктор Петрович! Мария Семеновна!
Ну их и «этих», и «тех»!
Речка Архиповка пляшет «семёновной»,
Пляшет сквозь слёзы и смех!

Вот такое, далеко не качественное в литературном плане накатал я стихотворение и отправил его с письмом Астафьевым», – заканчивает свой рассказ Постников.

«Ничего никогда не давалось легко, говорит он. – Начальство набегало только потешиться, банькой побаловаться, похвалиться перед заезжими гостями чужим – словно своим, а добиваться помощи всегда надо было «силой».

Он не выходил гнуться «и дураков всегда звал дураками». Кончилось тем, что остался на «музейном» берегу речки Архиповки: спорт – славу его и гордость, дело жизни – отняли с мстительной нечистотой, не прос¬тили норова. От этого, от музейных забот – год за годом всё надо делать через силу, как в стане врагов, словно не родную историю спасает, а мешает всем жить, – в письмах нет-нет и прорвется: «А не послать ли всё…», но это нынче, кажется, припев всех русских музейщиков, родных наших донкихотов..

Текст: Геннадий Вершинин , «Пермские новости» [2]
Фото автора