Никто из тех, кого слышно

Ну что, решение, похоже, принято: денег в экономику не давать. Градо-, структуро— или чего-нибудь ещё образующим предприятиям, может, чуток и помогут: госгарантии, там, или субсидирование кредитов, — но тоже не сразу, далеко не всем и не очень активно. Прочим же сказано: «С нами Бог, а Бог с вами». Выплывайте, ребята, кто как может.

Детали так долго и трудно пересматриваемого бюджета оказываются поэтому не слишком интересными для бизнес-сообщества. Кабы деньги решили давать, зал бы запросил подробностей: мол, кому, сколько, когда и проч. А так – понявшим смысл принципиального решения подробности не нужны. Разве из чистого любопытства: помешает принципиальное решение отстегнуть запрошенные 49 млрд казённых рублей на помощь предпринимательнице Батуриной или всё-таки не помешает. Но это же чепуха. Важная информация пойдёт сверху только тогда, когда жизнь в более или менее грубой форме заставит нынешнее принципиальное решение поменять. Когда это случится? Бог весть. Не исключено, что довольно скоро.

Министр Кудрин пообещал народу, что денег из заначки хватит на два с половиной года, а если дела пойдут хуже, чем ожидается, то на два. На что именно «хватит», можно и не спрашивать, сказано уже не раз и не два: на выполнение взятых государством на себя социальных обязательств: «В полном объёме и даже сверх того». И всё? «И всё». А через два года что? «А через два года – если к тому времени Америка не вывезет нас из кризиса, раскочегарив мировой спрос на сырьё, – будем снова брать кредиты за рубежом. И делать нам это будет ах, как комфортно, поскольку у нас госдолг совсем невелик». То есть всё это время мы откачивали ликвидность из экономики ради всего лишь этого? «Ну да, ради этого – а вы чего хотели?»

Теперь уже не важно, чего мы хотели: те поезда ушли, а извлекать уроки из их обидного ухода пока не считается своевременным. Что ж, сосредоточимся на настоящем. В чём нуждается экономика сейчас – из того, что можно сделать быстро? Скажем, в облегчении коррупционного пресса она очень нуждается, но о быстроте тут смешно и заговаривать. А вот несколько облегчить денежный голод, особенно непереносимый при фронтальном падении спроса, можно быстро. Отменить вопиюще неуместное повышение тарифов естественных монополий можно было за один день. Ну за неделю. Разработать схему налогового кредита, о котором умоляет бизнес, который помог бы множеству компаний не сдохнуть (что, помимо прочего, означает и окончательное прекращение уплаты налогов) и со временем расплатиться с казной, можно за неделю. Ну за две – так никто же этого и не думает делать. Не правда ли, интересно: как люди объясняют, что не делать этого – правильно? Как парируют ясные доводы в пользу хотя бы минимальной помощи экономике? Тут, я думаю, можно сделать некоторые предположения.

Прежде всего, важен сам тот факт, что о ходе обсуждения подобных вещей приходится строить предположения. Мы то и дело слышим, что по такому-то вопросу налоговой или кредитной политики Минэкономразвития с Минфином расходятся во мнениях. Некоторые доводы сторон мы находим в газетах, и нам, по наивности нашей, порою кажется, что прав скорее МЭР, – ан нет: решение выходит в пользу Минфина. Как же так? Вероятно, решение сложилось под влиянием доводов, которых широкой публике не рассказывают.

Но знающие люди есть, по Москве ходят. Послушать их, так келейные доводы бывают, например, такими: «Какие там налоговые кредиты или тем более каникулы? В наших условиях – при нашей монополизированности всего и вся, при нашей коррупции – рубль, не забранный в казну, и в дело не пойдёт: его украдут не чиновники, так владельцы». Даже при том, что в этих цинических речах не без тени правды, согласитесь, что при публичной дискуссии они никак не принесли бы победы. Или ещё рассказывают – прямо не знаю, верить ли. В противовес совсем уж, кажется, неотразимому предложению: давать налоговый кредит в обмен на обязательство компании не сокращать численность персонала – будто бы последовало: «Казне выгоднее платить пособия по безработице»… А впрочем – почему бы и не поверить? Выговорить такое под телекамерами было бы политическим самоубийством. А в тиши кабинета – вроде и можно. И сказать можно, и согласиться.

Бизнесу бы настоять на открытости обсуждения антикризисной политики, только как это сделать? Политического представительства он так и не имеет, отчего и в несекретных разговорах получает слово отнюдь не всегда. Вот, скажем, почему наше правительство, в отличие от всех остальных, так боится пустить в экономику хоть три рубля? Нам снисходительно отвечают: это потому, неучи, что у них у всех дефляция, а у нас — стагфляция, вот и потребны принципиально разные лекарства.

Пустили бы на трибуну любого вменяемого предпринимателя, он бы рассказал, как избранная властями политика раскручивает инфляцию (покупатели задерживают платежи – нехватка оборотных средств – дорожающие из-за денежного сжатия кредиты – он вынужден повышать цены – или десяток других цепочек с тем же финалом). Только кто ж его пустит на трибуну или даст ему разглагольствовать в Главном Кабинете перед телекамерами? Он же не Жириновский. А жаль: после таких слов можно было бы попробовать разобраться с тем, что же всё-таки делать, когда потребительская инфляция буйствует одновременно с дефляцией в других секторах экономики, которым ведь тоже нужно как-то выживать. Можно было бы попробовать доказать правительству, что никакое простое решение настоящей ситуации не адекватно: не давать денег — точно так же не решение, как и заливать всё деньгами решением бы не было. А так правительство избрало именно что простую линию. Простейшую. Выполняем социальные обязательства в полном объёме и даже сверх того (уж сверх того-то зачем?), а там трава не расти. Что трава и впрямь будет сильно редеть, никто, кажется, особенно и не беспокоится. Никто – в смысле, из тех, кого слышно.

Есть и хорошая новость насчёт бюджета. Состоит она в том, что правительство решило пока отказаться от трёхлетнего бюджетирования. Это правильно. В таких условиях и на таких основаниях верстать бюджет-2011 было бы как-то очень уж нецеломудренно.

Текст: Александр Привалов [2], научный редактор журнала «Эксперт»