Трутнев ещё может вернуться

— Юрий Петрович, что сейчас происходит вокруг «Уралкалия»?
— Когда мне задают вопросы, в чем «Уралкалий» виноват, а в чем не виноват, я сразу хочу подчеркнуть одну простую вещь: правительственная комиссия, которую я возглавляю, создана для защиты интересов жителей Березников в сложной ситуации. Комиссия занимается предотвращением последствий аварии. И название у нее соответствующее. Весь этот период (а уже довольно много времени прошло с момента аварии на Первом руднике) наша комиссия занималась тем, что оказывала содействие и координировала работы по переносу объектов инфраструктуры (газопроводов, тепловых сетей), по переселению людей, по организации мониторинга, по строительству новой железной дороги… И в этом отношении, считаю, комиссия со своей работой в целом справилась.

Что касается комиссии Ростехнадзора, то она анализировала вопросы, связанные с причинами аварии. Делалось это по поручению заместителя председателя Правительства РФ Игоря Сечина. Итоговый доклад мы на заседании нашей правительственной комиссии заслушали. Честно говоря, ничего нового комиссия Ростехнадзора не выявила. Она лишь подтвердила заключения предыдущих экспертов, которые пришли к выводу о комплексе геологических и технологических факторов.

Работы на тех пространствах, которые сейчас обрушены, происходили в советский период, в 1960-1970-е годы. Закладку шахтных пустот, к сожалению, начали осуществлять значительно позже, тут действительно есть отставание. Собственно говоря, все это было определено и раньше.

— Будет «Уралкалий» платить по результатам аварии или нет?
— Мне не очень бы хотелось комментировать этот вопрос. Известно о добровольном участии «Уралкалия» в финансировании всех работ, совершенных после аварии. «Уралкалий» свои предложения на этот счет сформулировал письмом в адрес Правительства РФ — предприятие готово компенсировать все уже понесенные затраты бюджетов всех уровней, плюс затраты РЖД, энергетиков...

— После вашего заявления в декабре прошлого года о том, что «Уралкалий» не виноват в случившейся аварии, у вас были какие-либо проблемы в отношениях с Игорем Сечиным?
— Я свою позицию не скрываю. Я вообще считаю, что предприятия в Российской Федерации надо беречь. И беречь их все. И такую позицию в сфере своей ответственности я занимаю по отношению к любому предприятию.

— Когда появится ясность во всей этой истории? Когда в ней будет поставлена точка?
— Я думаю, что ответа на этот вопрос в короткой перспективе мы не услышим.

— Расскажите поподробнее о мерах по поддержке нефтяников. Эксперты говорят, что инвестиции добывающих компаний в геологоразведку сейчас существенно сокращаются…
— Очень большая работа по оказанию помощи нефтяникам Правительством РФ уже проведена. Снижен общий объем фискальной нагрузки. Проведена большая работа по снижению административных барьеров. Этим вопросом занималось как раз Министерство природных ресурсов и экологии РФ.

Усовершенствован целый ряд процедур, например, оформление технического разрешения, обустройство месторождения, использование определенных полезных ископаемых в границах лицензионного участка, получение лицензий, разрешений, согласований…

Получение земельных участков под геологоразведку — тоже очень важный вопрос. Очень большой объем бумаг, которые нефтяники должны получать, мы пересмотрели — какую-то часть из них исключили, упростили процедуру согласования. И это уже действует.

Нефтяники говорят, что у них существуют серьезные проблемы с точки зрения окупаемости при освоении новых месторождений. Существующая система налогообложения заточена под работу на уже освоенных территориях добычи. Есть соответствующее поручение министру финансов РФ, нам — разработать предложения по таможенному и тарифному регулированию и в этой части.

По геологоразведке ситуация такая. Мы хорошо закончили 2008 год. Общий объем вновь открытых нефтяных запасов составил более 500 млн тонн, что больше объемов добычи. То есть мы осуществили воспроизводство. Что касается 2009 года, здесь ситуация выглядит следующим образом. Ряд компаний сохраняет объем геологического изучения недр на уровне 2008 года, то есть значительно выше всех лицензионных требований. Это «Газпром» и «Сургутнефтегаз». «ЛУКОЙЛ», «Роснефть» и «Татнефть» несколько снижаются по отношению к 2008 году, но выполняют все обязательства перед государством. Весь объем лицензионных требований эти три компании покрывают. Я считаю, что эта позиция вполне приемлема. Падение ожидается по ТНК-ВР, «Славнефти» и по мелким компаниям. Здесь некоторая проблема есть.

Мы обсуждали на днях бюджет нашего министерства с Алексеем Кудриным и договорились, что сокращения объемов бюджетного финансирования геологоразведки на 2009 год не произойдет ни на рубль. Компаниям мы будем давать понять, что геологоразведка — это не то, что можно сокращать. Даже в период кризиса.

— Как вы в целом оцениваете влияние глобального экономического кризиса на деятельность вашего ведомства?
— Мне вообще не очень нравится терминология борьбы с кризисом. Что произошло? Изменилась ситуация на рынках, уменьшился спрос, изменилось соотношение рубля к доллару, упали объемы производства…

— Улучшились экологические показатели…
— Да, и это тоже. Есть ряд равнонаправленных трендов, которые нельзя не учитывать в нашей работе. Что мы делаем? Мы просто работаем в тех условиях, которые существуют. Мы стараемся использовать тот позитив, который появляется в новых обстоятельствах, и стараемся минимизировать негативные последствия.

Может быть, это звучит немножко странно, но те меры, которые мы предпринимаем сейчас по той же нефтяной промышленности, в докризисных условиях осуществить было бы гораздо сложнее. У нас было бы достаточно много оппонентов. В период же кризиса многие наши предложения прошли как нож сквозь масло. Мы сделали это достаточно быстро и добились снижения административного давления весьма существенно.

— Прокомментируйте, пожалуйста, назначение бывшего прокурора Пермского края Александра Кондалова на должность руководителя территориального управления Ростехнадзора?
— Александр Николаевич достаточно опытный руководитель, и мы рассматриваем такую возможность.

— Вы ставите перед ним какие-либо специальные задачи?
— Мы сейчас перестраиваем работу Ростехнадзора, который не так давно вошел в систему Министерства природных ресурсов и экологии РФ. Мы обязательно будем менять содержание работы этого ведомства.

Сегодня инспекторы Ростехнадзора, к сожалению, работают в не полностью сформированном законодательном пространстве. С одной стороны, приходя на то или иное предприятие, они могут предъявлять претензии по очень широкому перечню, так как мало чем ограничены. С другой стороны, аварии, опасные ситуации на производствах продолжают оставаться весьма актуальной проблемой.

Мы исходим из того, что вмешательство государства в деятельность предприятий, в том числе в лице Ростехнадзора, должно происходить только в необходимых случаях. В то же время у инспектора должны отсутствовать возможности для шантажа предприятий. То есть ответ на любой вопрос должен быть «да» или «нет», соответствует законодательству или не соответствует. Не должно быть никакой иной развилки. Сегодня, к сожалению, ситуация иная.

Это очень важная работа, и мы должны ее организовать — сначала «вверху», а потом добиться того, чтобы все это функционировало и «внизу». Чтобы в стране меньше гибло людей, меньше происходило несчастных случаев на производстве.

— Как вы оцениваете перспективы строительства атомной электростанции на территории Пермского края?
— Я не занимаюсь этим вопросом. Он входит в мою компетенцию лишь с точки зрения контрольно-надзорных функций — у Ростехнадзора есть обязанность контроля за безопасностью расположения атомных объектов. В то же самое время эта тема для меня лично достаточно значима. Но пока у меня нет однозначного ответа на вопрос, какую позицию мне нужно занять в части размещения АЭС в Пермском крае. С одной стороны, несомненно, наличие атомной станции на территории региона увеличивает налоги, создает новые рабочие места и, наверно, в этой части имеет позитивное значение.

Но есть еще одно обстоятельство, которое я не могу сбрасывать со счетов. Это настроения граждан. Например, в ходе губернаторских выборов в 2000 году я неоднократно слышал от жителей Коми-Пермяцкого округа прямые пожелания не рассматривать возможность размещения там АЭС. Для меня это имеет значение. Я об этом губернатору Пермского края говорил. Но не думаю, что мне надо как-то еще вмешиваться в этот процесс.

— Как сейчас складываются ваши отношения с Олегом Чиркуновым?
— У нас с ним рабочие отношения. Те вопросы, которые возникают, мы обсуждаем.

— То есть лишний раз вы друг другу не позвоните? Ваше с ним расставание в части совместного бизнеса уже состоялось, а что в личном плане? Насколько внимательно вы следите за ситуацией в Пермском крае в целом?
— Есть объективная реальность — я сегодня работаю в Москве. Хотя, конечно, езжу и по стране. В Пермь я приезжаю только в редкие выходные. Того времени, которым я при этом располагаю, хватает не более чем на общение с родными и близкими.
Я по-прежнему люблю Пермский край. Я по-прежнему считаю город Пермь для себя родным. И никогда по-другому считать уже не буду. Не бывает ситуаций, когда ко мне обращается кто-то из земляков, и я не стараюсь ему помочь. Но при всем при этом я не считаю, что могу вмешиваться в вопросы управления Пермским краем, если они находятся вне зоны моей компетенции.

Необходимое требование к управлению — это информация. Нужно знать, чем живет Пермский край сейчас, куда движется, какие здесь происходят политические, экономические, социальные процессы. Такого большого объема информации у меня, к сожалению, уже нет. Поэтому я стараюсь по-крупному в вопросы управления регионом, помимо вопросов моей прямой компетенции, не вмешиваться.

— В апреле вы собираетесь посетить Киров…
— У меня был в гостях Никита Юрьевич. Я поздравил его с высокой должностью. И на его приглашение посетить Кировскую область и понять, чем этому региону может помочь наше министерство, ответил согласием. Я, конечно, приеду.

— Это будет ознакомительно-поддерживающий визит?
— Я бы его не назвал так. Я бы сказал очень простую вещь: у нас задача — в своей сфере и компетенции улучшать жизнь в Российской Федерации. Кировская область — одна из территорий Российской Федерации. Если мы можем вместе с Никитой Белых поработать над тем, чтобы люди в этой территории жили лучше, то совершенно очевидно, что я — его помощник в решении этой проблемы.

— Как вы относитесь к проекту «Белкомур»?
— Я стараюсь поддерживать его, точно так же как и любой другой разумный инфраструктурный проект.

— Пермские правозащитники «наградили» вас по итогам 2008 года антипремией за вашу деятельность по поддержке процесса утилизации в Перми твердотопливных ракет еще в вашу бытность губернатором Пермской области. Вы знаете об этом?
— Не очень. Я получал от них какие-то смешные петиции, но скажу честно: не очень много внимания на них обратил. По очень простой причине — я болезненно реагирую на те замечания в свой адрес, в содержании которых есть что-то, по моим собственным ощущениям, справедливое. Такое бывает. Тогда для меня это важно. Когда же я уверен, что все действия, которые я совершал, были правильны и созидательны, то меня не интересует, что по этому же поводу говорят.

Мы тогда, напомню, вели речь об увеличении степени очистки, об уменьшении отрицательной нагрузки на окружающую среду, о переходе с открытого на закрытый стенд сжигания ракет, специально оборудованный… Все научные данные свидетельствовали о том, что объемы выбросов вредных веществ в результате были резко снижены. А с учетом того, что в процессе утилизации ракет создавались новые рабочие места, улучшалась экономика, надо было быть сумасшедшим, чтобы не одобрять такой проект.

— Вы министром являетесь уже больше, чем были губернатором — на днях исполнится пять лет с момента вашего нынешнего назначения.
— Как ни удивительно, но это правда.

— Вы допускаете вероятность для себя снова стать губернатором?
— Я не предполагаю для себя возможности вхождения в одну реку дважды. Понимаете, для меня гораздо более интересны новые участки работы, потому что я на них гораздо более эффективен. Я люблю решать новые задачи, разбираться в чем-то для себя новом. И в этом отношении работа в Правительстве РФ для меня бесценна. Я очень благодарен Владимиру Владимировичу Путину за то, что он такое доверие мне оказал. Это совершенно другая информационная площадка, совершенно другая среда с точки понимания того, как живет Россия. Как я уже говорил, Пермь для меня всегда была, есть и останется родным городом. Я очень тепло вспоминаю и людей, с которыми работал, и годы работы. Что-то получалось, что-то, очевидно, нет. Общего ощущения, что, будучи мэром, губернатором, я сделал все, что мог, нет. Наверное, не все. Наверное, можно было бы сделать больше. Но мне не стыдно за эти годы. Мне не жалко их. Главное, я по-прежнему пермяк.

— Наверно, поэтому в Министерстве природных ресурсов и экологии РФ так много пермяков работает на руководящих должностях…
— Это естественно. Делая выбор, с кем работать, человек склоняется в пользу тех людей, которых он хорошо знает, которым он доверяет. Хочу сказать, что и в этом отношении я тоже ни в чем не раскаиваюсь. Пермяки хорошо работают! У нас ведь работа может только со стороны казаться такой… веселой. На самом деле она крайне сложная, крайне ответственная. И никто никаких скидок никому не делает, требования достаточно жесткие. Когда Семен Леви с его строительным образованием и, честно говоря, без опыта работы в органах государственной власти приступил к работе в министерстве на уровне одного из моих заместителей, это было серьезным для меня решением. Потому что если бы у него не получилось, как бы я потом ему в глаза смотрел? За короткое время он очень вырос в профессиональном плане, быстро освоился в новом качестве. И сегодня он абсолютно уверенно чувствует себя и в министерстве, и в правительстве.

Уверенно адаптировался Николай Фадеев. Могу еще много кого перечислять. Еще раз скажу: пермяки хорошо работают.

— Можно ожидать появления в министерстве очередного пермяка на высоком посту?
— У меня нет задачи перетянуть сюда большую часть перспективных людей из Перми.

— Ваш соратник Анатолий Темкин покинул госслужбу, уйдя в бизнес (в компанию ТНК-ВР). А вы для себя такую возможность допускаете?
— Я исхожу из того, что к своей работе на госслужбе человек должен относиться очень ответственно. Я считаю работу в бизнесе очень интересной. Ситуация, когда человек может поработать и в сфере госуправления, и в бизнесе, значительно расширяет его горизонты. После этого лучше понимаешь, как твои действия и решения работают в реальной жизни. То, что до перехода на госслужбу я занимался экономической деятельностью, для меня важно, и я очень надеюсь, что этих навыков не растерял. Во всяком случае, стараюсь интересоваться экономикой, управлением. И надеюсь, когда-нибудь мне это снова пригодится.

Точно так же как я для самого себя стремлюсь проанализировать результаты работы в бытность мэром и губернатором, я стараюсь оценить и свою работу в Правительстве РФ. Могу сказать, что и здесь кое-что тоже удалось сделать. Например, доходы Российской Федерации от предоставления прав пользования недрами за последние годы увеличились в 40 раз. Не на 10 или 20%, а в 40 раз!

Еще одна интересная тенденция — у нас до 2004 года геологоразведка постоянно отставала от добычи практически по всем видам полезных ископаемых. Это была немаленькая работа, много чего пришлось сделать, но, начиная с 2006 года и вот уже три года подряд, у нас по основным группам полезных ископаемых объемы геологоразведки больше, чем объемы добычи. То есть мы перешли от проедания ресурсов страны к их воспроизводству.

По-другому стали работать в водно-хозяйственном комплексе. Если раньше деньги выделялись по принципу «какой губернатор громче попросит, тот их и получит», то сейчас у нас есть разработанные и апробированные методики, позволяющие распределять бюджетные средства в зависимости от предотвращенного ущерба. И это уже совсем другая конструкция.

Совсем в другой тональности в Российской Федерации начали говорить об экологии.

Конечно, еще очень много предстоит сделать для того, чтобы от внимания общества к этим вопросам мы перешли к цивилизованной системной работе по улучшению состояния окружающей среды. Но могу сказать, что основные принципы, которые должны привести к тому, что у нас в России вода и воздух станут чище, а свалок станет меньше, уже сформулированы. Они разработаны, внесены в Правительство РФ, и если у нас хватит, скажем так, упорства, чтобы добиться их принятия, то, в общем, мы сможем смело говорить о том, что Россия с каждым годом будет становиться все более чистой страной. Это важно.

Для меня также важно всегда понимать, что я делаю, для чего я нахожусь на этом месте. Простое перекладывание бумаг с места на место и езда по Москве на автомобиле с мигалками большого удовольствия мне не доставляют.

Недавно я общался с одним моим коллегой по Правительству РФ. Это было вскоре после моей поездки в Пермь, и я с восторгом делился с ним своими впечатлениями. А он посмотрел на меня так удивленно и говорит: «А ты что, действительно считаешь, что можешь когда-нибудь вернуться обратно?» Я ответил ему, что не только надеюсь, а уверен: когда руководство примет решение, что я достаточно поработал в Правительстве РФ, то с удовольствием вернусь в Пермь. И с удовольствием там буду жить. Там снег белый, там деревья настоящие растут, там люди друг другу гораздо чаще улыбаются. Мне там комфортно. А он мне отвечает: «Ты знаешь, я давно уже прошел точку невозврата. И считаю, что жить надо в Москве».

Так вот, я очень рад, что точку своего невозврата в Пермь я еще не прошел. И надеюсь, никогда в жизни ее не пройду. Я всегда готов воспринимать возвращение в Пермь как возвращение к себе домой, в родные края.

— Звучит многозначительно. А для кого-то, быть может, даже угрожающе…
— Ну, это как хотите, так и воспринимайте.

— Откуда вы узнаете, что происходит в Перми?
— Информация о происходящем в Перми, конечно же, до меня доходит. В разговорах с друзьями, с земляками. Я честно признаюсь, что не только с друзьями встречаюсь, но и просто со знакомыми, а иногда и с незнакомыми. Для меня пермяк — это все-таки особое «звание». И если со мной хочет пообщаться житель Пермского края и у меня есть такая возможность (честно признаюсь, рабочий график у меня жесткий), то я стараюсь откликнуться. Как личность, я сформировался именно на пермской земле и забывать об этом, с моей стороны, было бы, как минимум, странно.

— Возможны ли какие-нибудь очередные изменения в вашей чиновничьей карьере?
— А вот это уже решать не мне, а Владимиру Владимировичу и Дмитрию Анатольевичу. Хотя, словосочетание «чиновничья», да еще и «карьера» я как-то не примеряю на себя. Я просто работаю.

Текст: Игорь Лобанов, Новый компаньон [2]
Фото: из архива «Иной газеты»