Большой Чип придёт в тебя

На самом деле осталось продержаться максимум каких-нибудь лет 25, не более. А скорее всего, много меньше. И настанет тогда человекам счастье. Помните, как сказал классик: больше всего европейский человек страдает от проблемы выбора? Так вот, думаю, скоро перестанет он страдать этим. Когда наконец многочисленные устройства и приспособления, предназначенные для слежения за поведением людей, начнут этим поведением целенаправленно управлять.Когда я захожу на свой электронный почтовый ящик, то давно уже замечаю, что загружаемая мне на компьютер реклама так или иначе коррелирует с ключевыми словами раскрываемых писем. О, думаю, Большой Брат думает о нас. А тут компания Google на днях объявила о внедрении еще одного сервиса: вы теперь сможете отслеживать с помощью интернета и телефона месторасположение своих телефонных абонентов. Очень удобно. Притом что их месторасположение уже давно могут отлеживать соответствующие в меру компетентные органы.

В Великобритании планируется создать в ближайшем будущем единую базу данных, комплексно отслеживающую историю каждого интересующего ее гражданина: покупки по кредиткам, авиабилеты, телефонные звонки, перемещения по стране и по миру, ваши изображения на уличных камерах, ну и так далее. В Америке нечто подобное без лишней огласки уже наверняка действует. Вся оцифрованная информация о вас стекается в единый узел. Вы становитесь абсолютно прозрачным. Как стекло. Не думаю, что наши спецслужбы идут принципиально другим путем. Идут тем же. Их может чуть притормаживать лишь одно – отсталость технической базы. В этом плане я, кстати, уверен, что если бы Советский Союз протянул еще каким-то чудом лет 20–25 (а он, кстати, мог бы, если бы не стечение ряда обстоятельств), то новейшие технические формы тоталитарного контроля с каждым годом делали бы его все более и более неуязвимым. А основы единомыслия той системой были заложены ой какие прочные.

На это, конечно, могут возразить: а как же, мол, потребности инновационного развития, которые настоятельно требуют творческой, раскрепощенной личности? Вообще-то, требуют, конечно, но кто, где и как определил конкретные параметры этого самого раскрепощения? Кто задал рамки свободы мышления и действий в современном мире так, чтобы эти рамки были бы признаны универсальными? То, что годится англосаксу, не подходит китайцу. И наоборот: то, что для китайца считается вполне комфортными условиями личностного существования, англосаксом будет воспринято как торжество тоталитаризма. Иной русский, приезжая сегодня в Америку, непременно найдет там ну очень много признаков тоталитаризма: мол, надо же, как у них все одинаково, как зарегулировано, формализовано и ограничено жестким рамками, неписаными и писаными правилами. Американец, в свою очередь, найдет немало невыносимо-непонятного и тоже авторитарно-тоталитарного у нас.

Прогресс науки в том же СССР, помнится, вполне умещался в рамки «шарашек», а потом жалкая по масштабам хрущевская «оттепель» на контрасте со сталинским режимом послужила неплохим импульсом развития все той же, в сущности, тоталитарной общественной модели. Почти никто ведь не роптал, не восставал и не требовал перемен не только потому, что все боялись, а потому, что в какой-то момент всем (ну почти всем) стало так жить именно удобно. Перемен ведь так никто до самого конца системы и не потребовал – их просто разрешили сверху (сознательно или ошибочно – другой вопрос), сделав частью разрешенной, санкционированной системы бытия.

В нынешние дни, когда лучшие и все прочие умы пытаются найти выход из всемирного кризиса, все чаще звучат чуть ли не апокалиптические прогнозы. Мол, нынешний коллапс беспрецедентен. Мол, выхода не видно, и все дело идет к третьей мировой войне. Мол, это системный кризис то ли капиталистической модели, то ли всей человеческой цивилизации, у которой, кажется, напрочь сбился некий очень важный информационно-культурный код, передаваемый от поколения к поколению. Мол, если человечество и выкарабкается на сей раз, то мир точно станет другим. Ну другим. Так каким же?

Каков тот дивный чудный мир, где на уровне саморегулирования будут встроены механизмы, предотвращающие возникновение финансовых, ипотечных и каких там еще пузырей? Блокирующие алчность биржевых брокеров, корысть и мошеннические наклонности топ-менеджеров крупнейших (да и мелких, впрочем, тоже) корпораций и фирм, безответственность и скудоумие политических лидеров, агрессию, нетерпимость, самоубийственное отношение к среде обитания, эгоизм и лицемерие – ну, скажем, по отношению к миллионам и миллионам нищих и голодных в какой-нибудь Африке? Мораль? Но CEO какой-нибудь ENRON, вступая в должность, клялись на Библии, и это ничуть не помешало им фальсифицировать бухгалтерскую отчетность. Как ежедневное хождение в храмы наших православных олигархов ничуть не сдерживает их загребущих манер. Суровость регулирующих законов? Но ни казни коррупционеров в Китае, ни всевидящее око компартии отнюдь не искоренили эту болезнь в том числе и в Поднебесной. Политическая конкуренция? За неимением лучшего – лишь отчасти, увы. Но и с оппонентами всегда можно попытаться сговориться, их можно подкупить или вовсе извести при полном безмолвии одурманенной то ли телепропагандой, то ли шопинг-терапией толпы.

Люди во все времена остаются неизменными – они бы и сейчас сжигали друг друга на кострах, четвертовали, ели бы заживо и вырезали целыми городами вместе с младенцами. Меняются лишь институты, обуздывающие человеческие пороки. Но что делать, когда все очевиднее становится беспомощность и дискредитация самих выстраданных веками институтов? Что делать, когда выясняется, что демократия потребителей – это совсем не то же самое, что демократия граждан. Потребители заинтересованы в том, чтобы потреблять больше и дешевле, вне зависимости от того, где и как, на каких условиях это произведено, какой урон нанесло природной среде и как это скажется на дальнейшем будущем собственной страны, они заинтересованы в том, чтобы жить комфортнее и проще уже сегодня, сейчас. Граждане теоретически должны быть в том числе заинтересованы в том, чтобы объединяться вместе во имя неких общественно полезных целей, чтобы соблюдать некий баланс между «хочу сегодня» и «будет завтра». Притом что никто ведь не знает ни точных параметров такого баланса, ни корректности поставленных «на завтра» целей, а понятие справедливости (которой почему-то всегда хотело человечество и ради торжества той или иной субъективной трактовки которой оно не раз шло на самые кровавые и жестокие меры) давно превратилось не более чем в затасканный политпропагандистский термин.

Но если само собой, путем саморегулирования, не получается, тогда, может, на службу человечеству придет Его Величество Микрочип? Который, будучи вживлен в голову, будет предписывать поведение и образ мыслей, пресекать ошибки и преступления, блокировать порочные наклонности на уровне мыслей. Который насадит спасительное единообразие, основанное на абсолютном рационализме и технологически просто исполняемых правилах. Который, наконец, избавит людей от невыносимого бремени свободного и всякий раз мучительного, чреватого ошибками выбора. Которым столь многие народы так долго тяготились, которого они всячески избегали, даже боялись. «Свобода лучше, чем несвобода» оказался на поверку ведь таким неочевидным выводом, который в глазах слишком многих, увы, меркнет перед другим: «безопасная сытость лучше свободы!»

Я довольно часто слышу в последнее время: кризис в головах. И я почти согласен. Но может тогда именно в головах и решение?

Наука не стоит на месте. Дотерпеть осталось совсем немного: еще одно, максимум два поколения – и все искушения, сомнения, терзания, метания выбора и позывы свободного, творчески не скованного индивидуализма будут успешно, надежно и окончательно блокированы в ваших головах. Люди потом даже не вспомнят, как поколение за поколением, веками и тысячелетиями, вроде бы прорываясь к свободе, они, едва заполучив ее, так и не смогли ею толково воспользоваться. Зато они будут уверены в том, что наконец-то сыты, спокойны и счастливы. Они будут уверены в этом только лишь потому, что никто просто не позволит им в этом даже мысленно усомниться.

Текст: Георгий Бовт [2]