Ремонт после Буша

О том, что смена власти в Соединенных Штатах открывает окно возможностей в российско-американских отношениях, сказано много. Спорить с этим не приходится хотя бы потому, что их сегодня трудно ухудшить.

Президентство Джорджа Буша начиналось полуанекдотической историей с арестом по запросу швейцарских властей госсекретаря союзного государства России и Белоруссии Павла Бородина, который за непонятной надобностью отправился в Вашингтон на инаугурацию. Затем – годичный период индифферентности Белого дома к Москве. Весна 2001-го – знаменитое заглядывание в душу Владимира Путина в Любляне, начало того, что считалось дружбой двух лидеров. Затем – годы подъемов и спадов, первые все скромнее, вторые все глубже.

Вершины (по убывающей): 11 сентября 2001 года и поддержка США со стороны России, объявленное сотрудничество в рамках антитеррористической коалиции, попытки вдохнуть новую жизнь в отношения Москвы с НАТО, утверждение России в качестве полноценного участника «Большой восьмерки» и санкт-петербургский саммит этой организации, относительный успех северокорейского урегулирования, отсутствие крупной ссоры после американского вторжения в Ирак. Все это в сопровождении клятв в личных симпатиях – в Братиславе, Кеннебанкпорте, Сочи…

Провалы (по нарастающей): Грузия-2003, безнадежная эпопея под названием «вступление России в ВТО», Украина-2004, Косово-2008, ПРО в Восточной Европе, взаимное раздражение по поводу Ирана, снова Грузия – теперь уже война. На фоне – политико-дипломатические стычки по большинству региональных проблем и попытки поддеть друг друга там, где интересы пересекаются.

Роль самого Джорджа Буша при этом скорее можно назвать сдерживающей. В собственной администрации он не был основным ястребом в том, что касается Москвы. С одной стороны, президент все-таки считал нужным уделять ей немного внимания (для людей типа, например, Дональда Рамсфельда России вовсе не существовало). С другой – в силу своего понимания Буш старался проявлять некоторую публичную деликатность в отношении Путина, чем раздражал наиболее идеологизированную часть соратников.Сказать, что конкретно к Кремлю уходящая команда относилась как-то особенно плохо, нельзя. Просто российская политика администрации Джорджа Буша представляла собой периферийный элемент общей стратегии. А она несла в себе определенный набор качеств.Огромные амбиции по переустройству мира, ставшие следствием шока 11 сентября (никогда в истории меры по обеспечению физической безопасности одной страны не носили планетарного характера), сочетались с идеологической предвзятостью и, как следствие, некомпетентностью на ключевых направлениях. Напористое желание добиться своего во что бы то ни стало перетекало в высокомерие к партнерам. К этому стоит добавить пренебрежение нормами международного права и готовность опираться прежде всего на военную силу. Во второй половине правления Буша администрация попыталась исправить самые очевидные огрехи, но было уже поздно.

В Москве принято считать, что политика уходящей администрации, особенно с 2003 года, была откровенно антироссийской. Приятно полагать, что Россия служила для неоконсерваторов противником номер один и они целенаправленно старались ее ущемить, но это, увы, не так. Дело обстояло хуже.Курс не был направлен против Москвы. Просто он исходил из того, что обращать на нее (как и на многих других участников международных отношений) внимание при реализации своих планов необязательно.Причем планы эти могли служить частью большой стратегии, ориентированной не собственно на Россию, будь то продвижение НАТО и демократии на постсоветское пространство (элемент общей демократизаторской идеологии, в которой миссионизм неразрывно переплелся с геостратегическими интересами США) или сооружение универсального противоракетного щита – любимая идея республиканцев с рейгановских времен.

Какое наследие на российском направлении оставляет уходящая администрация?

Во-первых, крайне высок уровень взаимного недоверия. Практически исчезло желание понять логику действий противоположной стороны, любому шагу немедленно находится максимально негативное объяснение.

Во-вторых, отношения совершенно разбалансированны. За ритуальными фразами о наличии общих угроз и вызовов практически ничего не стоит. Даже там, где есть объективно совпадающие интересы, работа не идет, поскольку каждая сторона стремится подороже «продать» свое содействие.

В-третьих, резко сузилась инфраструктура отношений.Активная и многообразная коммуникация, существовавшая в разных формах и в советское время, и в 1990-е годы, редуцировалась до формальных контактов и обмена пропагандистскими ударами.

В-четвертых (впрочем, за это несправедливо упрекать Вашингтон), существует асимметрия – Америка занимает гораздо больше места в политическом сознании России, чем наоборот. Что обещает приход нового президента, олицетворяющего перемены?Сигналы, поступающие из Вашингтона, и высказывания, которые в последние пару недель звучат в Москве, дают очень умеренную надежду. Россия может подняться на пару ступенек выше в иерархии приоритетов, хотя и не станет самоценным стратегическим направлением американской политики, на которое Обама и его команда готовы тратить слишком много времени и сил.Однако внимание увеличится, что уже положительный сдвиг.

Есть два тестовых вопроса – противоракетная оборона и расширение НАТО. В последние два года именно они вызывали наибольший накал. Принятие решений сейчас может отложиться по объективным причинам. ПРО Обама «подвесит» в рамках курса на экономию и более четкое формулирование приоритетов в условиях кризиса. А что касается Украины и Грузии, то обе страны-претендента сделали все, чтобы дать повод для снятия вопроса с текущей повестки дня.

Если это произойдет, то способствует разрядке отношений и позволит заняться восстановлением их баланса и инфраструктуры. Такова задача на предстоящий период, ведь при нынешнем уровне взаимопонимания рассчитывать на договоренности вообще невозможно.

В годы Буша создалось впечатление, что Соединенные Штаты не готовы ни на какие уступки или размены, а намерены жестко обеспечивать свои доминирующие позиции повсеместно и любыми способами. Плоды такой политики удручают прежде всего самих американцев, и теперь мировое лидерство они попытаются укрепить при помощи более гибкой тактики. А это все-таки расширяет коридор возможностей.

Текст: Фёдор Лукьянов, Газета.RU [2]
Илл. из архива