Стрелять способны были только пять танков

«Неделя.ru» публикует вторую часть записок участника больших военных сборов, на которые в июне-октябре этого года были призваны из запаса 174 березниковца. Мы считаем, что нашим читателям интересно получить представление о современном состоянии российской армии не из уст официальных лиц, а из рассказа нашего земляка, который честно выполнил свой долг службы родине, был назначен на учениях заместителем командира роты 16-й гвардейской танковой дивизии и видел все это своими глазами.

ЗАПИСКИ ПАРТИЗАНА. ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Переезд на Тоцкий полигон
…Перед выездом из лагеря в Марковском (около г. Чайковский) командирам всех подразделений раздали бумагу, на которой было написано кто, когда и на какой станции грузится в свой эшелон. Но в реальности командование полка оказалось не способно организовать нормальную перевозку людей. Вначале уехали полевые кухни, затем поступил приказ перевезти на станцию погрузки все матрасы и печки. А людей отправить забыли. Целые сутки они голодными мерзли в неотапливаемых палатках! Когда, наконец-то, мы прибыли на станцию, то оказалось, что наш эшелон с принадлежащей роте автомобильной техникой ушел еще вчера. Когда будет следующий, неизвестно.

Таких, как мы, оказалось несколько подразделений с разных полков. К нам прибился один майор, который допился до того, что потерял уехавшую накануне подчиненную ему роту. В сильнейший ливень с ветром несколько сотен людей еще на сутки оказались в чистом поле. Тут народ первый раз массово навалился на местный магазин со спиртным.

Нам, командирам, стоило огромного труда не дать разгореться пьяным дракам между едва знавшими друг друга солдатами и сержантами и не допустить травматизма при массовых передвижениях нетрезвых партизан под составами и рядом с движущимися поезда-ми. В этом мне помогли хорошее взаимопонимание с ротным, полученный на производстве опыт работы с людьми и то, что я запомнил уже на третий день всех 63-х человек поименно. Хотя теоретически мы подчинялись военным законам, никаких рычагов воздействия на солдат, кроме устного убеждения, не было.

Вагоны подали в два часа ночи. В темноте большинство солдат потеряло или перепутало свои вещмешки с самым необходимым. И мне с отрядом самых трезвых пришлось еще час собирать у разведенных из шпал костров забытые мешки и «нестроевых» бойцов. Эшелон состоял из нескольких десятков платформ с военной техникой, одного вагона с полевой кухней и двух плацкартных вагонов, где нас разместили по 8 человек в купе. Как оказалось, военные эшелоны идут без расписания, и какие-то из них добирались неделю, а мы, например, доехали за три дня. Кормили дважды в сутки во время остановок, которые были достаточно длительны. Один раз состав стоял целый день в какой-то степи, а воды не было ни капли… Кстати, в некоторых эшелонах такое отношение командования привело к массовому дезертирству.

На войне как на войне?
После выгрузки в Тоцком, нас на грузовиках отвезли на полигон, известный на весь мир тем, что там в 1954 году проводились учения с применением тактического ядерного оружия. Настоящий ядерный взрыв был только один – воздушный в 40 килотонн, специально для минимизации радиоактивного заражения, остальные два – имитационные. Радиационный фон на местности, по данным проверки российско-американской комиссии в 1994-95 годах, давно нормализовался и сейчас не выше естественного.

По замыслу третьего этапа оперативно стратегических учений «Центр-2008», нашей 16-й гвардейской танковой дивизии предстояло отразить атаку «агрессора» с юга и, перейдя в контратаку, нанести ему поражение. На полигоне собралось около 6000 военнослужащих и 600 единиц бронетехники. Видимо, для армейского командования прибытие такого большого количества бойцов оказалось «большим сюрпризом», поскольку подготовленных заранее блиндажей и землянок просто не хватило. На изготовление новых не было ни инструментов, ни средств, ни времени, ни желания.

Мою роту вместе с ротой «одноразовых» (так в армии называют саперов) и ротой материального обеспечения разместили в степи, в тылу дивизии. Первые двое суток мы спали просто на деревянных щитах, положенных на землю. На третьи сутки приехал командир полка и сказал, что мы должны размещаться совсем в другом месте, и нас раскидали по землянкам в радиусе пары километров. Причем в землянке 2 на 6 метров предлагалось жить двадцати человекам!

Но и это еще не все: на шестой день оказалось, что мы заняли землянки зенитно-ракетного полка, и нам опять определили новое место, где было еще хуже – вместо землянок выкопанные в земле прямоугольные ямы 6 на 10 метров с бревенчатыми стенами. За пару дней, используя найденные по счастливой случайности в грузовиках куски брезента, пилу, топор, гвозди и молоток, мы соорудили более менее пригодные для жилья гибриды палатки и блиндажа. Хотя все равно досок и гвоздей не хватало, да и печки первую неделю были не во всех землянках. Не было даже лопат: ямы под столбы копали молотком.

А погода на полигоне радовала только первые дни, а затем начались сильнейшие и очень холодные степные ветра и ливни. Проверяющие из штаба 2-ой общевойсковой Армии не могли поверить своим глазам, когда увидели, в каких условиях мы существуем. Кругом мыши, клещи, протекающие крыши и стены, холодные и сырые полуземлянки без окон и дверей, отсутствие специально оборудованных мест для приема пищи и туалетов. В походной бане то не было воды, то солярки, то банщики валялись пьяные, так что работала она редко. А ведь на дворе 21-ый век...

В таких, напоминающих Отечественную войну 1812 года, условиях нам, солдатам современной Российской Армии, пришлось провести целый месяц. И вроде бы финансирование самых широко-масштабных в новейшей российской истории учений с привлечением резервистов было на очень хорошем уровне, но куда и что ушло – неизвестно.

Как погиб отец двоих детей
Роте нашей командованием полка никаких задач поставлено так и не было. Занимались кто чем: играли в шахматы, в карты, разгадывали сканворды, заготавливали дрова. Из армейских обязанностей были только наряды на кухню и на КПП, да водители ремонтировали свои ЗИЛы-131. Иногда ездили смотреть на стрельбы из танков Т-80, гаубиц «Мста», «Акация» и систем реактивного залпового огня «Град». Причем в нашем полку стрелять были способны только пять танков 2-го танкового батальона, остальные представляли из себя «груду самоходного железа». Но эти пять поставили впереди, и полк получил за стрельбы удовлетворительную оценку.

Большинство «партизан» от такой жизни просто начали пить. Пили все подряд, вплоть до жидкости для розжига углей. Самые шустрые быстро разведали находящуюся в девяти километрах деревушку и наладили «товарообмен» денег и армейских ценностей на спиртное. Каждый день со всех полков в деревню съезжались бензовозы продавать армейское топливо. Военная автоинспекция поделать с этим ничего не могла, так как при проверке водители просто выходили из машин и говорили: «Забирайте, это не мое».

Каждую неделю приходили сообщения о новых смертях – погибали и партизаны, и контрактники, которые находились на соседнем полигоне в Донгузе. Причинами смертей были пьянство, неосторожное обращение с боеприпасами и травмы, причиненные автомобильной и гусеничной техникой. Что было не удивительно, так как у автомобилей, перевозящих людей, зачастую просто отсутствовали тормоза, фары и зеркала заднего вида, а права на управление тем или иным транспортным средством никто у «партизан» и не спрашивал – хочешь ездить, садись за руль. В нашем полку погиб упавший с танка командир взвода старший лейтенант Меркулов 1963 года рождения, отец двоих детей, а еще одного «партизана» нашли мертвым в подсолнухах около деревни.

Медики редко бывали трезвыми
От сырости и переохлаждения люди начали болеть. На третью неделю с высокой температурой был каждый второй. Медпомощь была организована очень слабо, отсутствовали необходимые лекарства, а медики редко бывали трезвыми. Один боец в моей роте заболел ГЛПС – геморрагической лихорадкой с почечным синдромом, которую переносили бегающие по землянкам мыши. Его с 40-градусной температурой отправили в госпиталь. Как оказалось, в Оренбургской области была эпидемия этой лихорадки, но об этом никто из командования не подумал, и средствами против грызунов нас не обеспечили. Как и в Марковском, периодически отсутствовала питьевая вода, но мы разведали степной родник и ездили туда на машинах. Котелки после приема пищи в отсутствие горячей воды протирали туалетной бумагой (очень эффективное средство, оказывается). Тяжело было из-за отсутствия информации – газеты даже в деревне нельзя было купить, для радио не было батареек. Проблемы были и с зарядкой сотовых телефонов, к тому же «напрягали» цены роуминга (20-30 рублей минута). А ведь это – связь с родными.

Немного развлекли народ НАТОвские проверяющие из Испании и Норвегии, для которых «партизаны» оказались каким-то неучтенным, и оттого очень опасным видом российских войск.

…И Почетные грамоты перед строем
Самым большим испытанием оказалось возвращение домой – обратный переезд. В первых числах октября уже начались ночные заморозки, а ночевать рядом со станцией погрузки пришлось в поле без единого деревца, без дров на костер. Четверо суток под открытым небом (спали на матрасах на голой земле) и без горячей пищи! Спасали только непродуваемые армейские бушлаты и одеяла. Начальник штаба полка, приехавший к нам на проверку, еле унес ноги от разъяренных танкистов.

Но все когда-то кончается, и вот мы стоим около эшелона, и заместитель командующего 2-ой общевойсковой армией генерал-майор Шарагов поздравляет нашу роту с успешным выполнением поставленных задач (каких, мы так и не поняли) и вручает Почетные грамоты. Обратно добирались пять суток, трезвые из-за отсутствия денег. Выгрузили нас на находящуюся в 90 километрах от Марковского заброшенную станцию и… дальше добирайтесь, как хотите.

К счастью, один из «партизан» знал дорогу, и вот к 8 часам вечера 8-го октября мы сдаем в парк технику и обмундирование, получаем деньги за службу (от 4-х до 9-ти тысяч рублей), на разграбленных складах пытаемся найти в кучах на полу остатки своей гражданской одежды (кто-то вообще без нее остался) и запрыгиваем в автобусы. Все! На ближайшие три года армия для нас не существует.

Если в следующий раз призовут, то обязательно возьму спальный мешок.

P.S.Как бальзам на душу после сборов – выступление Президента РФ и главнокомандующего Российской Армией Дмитрия Медведева о реформах: о переформировании неповоротливых дивизий и полков в мобильные бригады, сокращении численности полковников, подполковников и майоров (действительно, их сейчас тьма, а лейтенанта я только одного видел). А на прошлой неделе программное заявление о гигантских масштабах коррупции в нашей армии сделал и Главный военный прокурор. То есть о том, что мы, «партизаны», увидели изнутри…

Подготовила Елена Азанова, березниковская независимая газета “Неделя.RU” [3]
Илл.: фото со сборов