Кажется, Ваш покорный слуга созрел. Когда мы (т.е я и другие чиф-эдиторы, главные редактора) получали в канун вылета в Нью-Йорк инструктаж от русских сотрудников американского посольства, нас предупредили, мол, один день за каждый час. В смысле акклиматизация так происходит. Разница между Москвой и Нью-Йорком по времени – восемь часов. Минус в сторону Нью-Йорка. Словом, когда прилетаешь туда – прибавляешь себе один день жизни. Потом восемь дней привыкаешь. А когда возвращаешься в родное полушарие, на один день убавляешь (кстати, обратный перелёт на сорок минут короче – потому что летишь навстречу вращения Земли). И снова восемь дней привыкаешь.
В Америке, конечно, пришлось собственный организм извращённым способом изнасиловать, потому что привыкать было некогда. Не спать же я в Америку ездил. Но в России-то я мог позволить себе расслабиться (али мы не на Родине?). Но, кажется, созрел. Чувствую себя абсолютно на Родине. И кажется могу начать делиться впечатлениями не только устно (для родных и близких), но и письменно (для Вас, уважаемый читатель). Только прошу учесть, что я – не Горький, не Маяковский, не Ильф-Петров и, тем паче, не Задорнов. И не претендую. Как говорят у нас в Техасе: по Хуану и сомбреро, каждая саранча знай свою кукурузу.
Примечание от автора: объём публикации большой, потому что пока по техническим причинам не обновлялся сайт, газета-то выходила. Здесь помещены все уже вышедшие в бумажном варианте публикации.
В США НА ХАЛЯВУ
Начнём с самого начала начал. С чего это я там оказался. И за чей счёт. А вот есть у американского Госдепартамента (по-нашему – Министерство иностранных дел) такая специальная программа. International Visitor Program.
По-нашему дословно: «Международная Гостевая Программа». Адаптированный перевод «Программа Международных Визитов» будет не совсем точен, потому что это именно «гостевая» программа. Ихнее правительство за собственный счёт привозит в Штаты обычных граждан со всего мира и показывает им Америку.
За год, рассказывали нам потом переводчики, по этой программе в США бывают полтора-два миллиона человек. Самых разных. В Вашингтоне для организованной экскурсии по Капитолию нашу группу хотели объединить с группой журналистов из Танзании. Кстати, очень симпатичные девушки. Только по-русски не говорят. А на Родину наша группа возвращалась вместе с группой российских гинекологов, которые были в Америке по такой же программе. Двое, кстати, были из Перми. Одна – главврач 25-й горбольницы, а другой – чиновник из Департамента здравоохранения.
Каждый раз каждую группу привозят в Штаты тематически. Нас, главных редакторов независимых региональных газет (одиннадцать мужиков из... в общем, от Архангельска до Владивостока и одна главный редактор газеты «Чапаевский рабочий») пригласили познакомиться с ихней независимой прессой, способами газетного бизнеса и пр. Гинекологам, как я понял, показывали американскую медицину.
В общем, каждому – своё. За деньги американских налогоплательщиков Госдепартамент катает человечество по Америке. Кстати, при получении визы я подписал бумажку на американском языке насчёт того, что обязуюсь в следующие два года в Америку не ездить. В смысле, не ездить на деньги правительства США (а оплачивают они всё, питание, проживание, перелетание). У них такой порядок. Чтобы избежать коррупции. А то мало ли, я дам взятку кому-нибудь в посольстве и он будет каждый год меня за бюджетные деньги в Штаты возить. А это противоречит целям программы.
Потому что цель этой халявы у Госдепа на самом деле весьма практическая. Вообще, Америка – это один большой PR. Паблик рилейшенз. Связи с общественностью. Создание имиджа. Хотел сказать «показуха», но, пожалуй, не совсем точно будет. Они действительно показывают Америку, а не потёмкинские деревни. Не очень, кстати, рассчитывая на то, что visitor’s Штаты резко полюбят и будут потом восхвалять. На естественную человеческую благодарность за халявную экскурсию, конечно, надеются, но искренне её не ждут. Скажешь «спасибо» - хорошо, не скажешь – ну и ладно, они другую цель ставят. По-зна-ко-мить. Ты проявил дружелюбие, познакомил с собой соседей и соседи к тебе будут лучше относиться.
Ну, как у нас, въезжаешь в новый дом, встречаешься с соседями, здороваешься, проявляешь дружелюбие и ты им – свой человек. А не здороваешься (вы же незнакомы, как незнакомому человеку улыбнуться?) – у тебя возникает репутация нелюдима и т.д. А американцы, особенно ихнее правительство искренне полагают, что на США лежит великая миссия вести за собой человечество. Вы видели их фильмы, в которых американцы спасают весь мир? «День независимости» или «Армагеддон»? Так вот, они так действительно думают! В американских кинотеатрах, в конце фильма «День независимости», когда американцы (политкорректно: учёный еврей и военный негр) опять спасли Землю, зрители вставали и скандировали: «Ю-Эс-Эй! Ю-Эс-Эй!»
А если ты ведёшь за собой человечество, то и оно пусть тебя любит. Не чужое правительство любит твоё правительство, а тот народ пусть любит твой народ. Народная дипломатия, одним словом, под правительственным покровительством.
Забавно, что этот стиль дипломатии придумали мы, русские. Катю Лычёву помните? Ну, которая ещё по обмену с Самантой Смит в горбачёвские времена в Штаты ездила. Вот оно, то самое. Американцы на лету схватили идею и работают так до сих пор.
Вот так я там и оказался. Как главный редактор независимого регионального СМИ. В нашей группе было, повторю, 12 человек со всей России.
Выбирали, кого пригласить, посольства и консульства США в России. Потом Госдеп кандидатуры визитёров утверждал. Потом пришло приглашение и всё завертелось.
Длинная получилась предыстория, так ведь и поездка не до Чёлвы была. Всё, всё, с рассуждениями умолкаю. Перехожу к делу. Начнём с того, что русские девушки – самые красивые...
УЛЫБАЙСЯ, А ТО РАЗДЕНУТ
Итак, начнём с того, что русские девушки – самые красивые. Однако обращали ли вы когда-либо внимание на выражение лиц наших, русских людей? Когда, например, вы идёте по улице или – не дай Бог! – едете в переполненном троллейбусе? Лично я обратил на это внимание совершенно неожиданно для себя – первый раз в московском метро, когда от Шереметьево до Казанского вокзала добирался, а второй раз – в наших березниковских троллейбусах. Словом, когда мой организм ещё только начал перестраиваться после Америки.
Собственно говоря, речь идёт даже не о выражении лиц, а об одной малюсенькой детали – уголках рта. У большинства наших соотечественников, особенно тех, кто уже находится в трудоспособном возрасте, уголки рта опущены вниз. Именно в Москве мне пришло в голову такое сравнение: мы, русские (именно так: МЫ! Полагаю, что имею право говорить от имени многих) как будто находимся в состоянии непрекращающейся гражданской войны. Войны каждого против всех и всех против родного государства и родного государства против всех и каждого. Речь даже не об общественном строе или экономической ситуации или, скажем так, исторических реалиях (с этим-то всё понятно, 80 лет страной правила банда мафиози, Россия только-только выкарабкивается из-под обломков старого режима и т.д.). Речь – о психологическом состоянии наших людей. О внутреннем мироощущении.
Отсутствие улыбок – первое, что бросается в глаза по возвращении на Родину. Кстати, прежде всего по неулыбчивости и напускной неприступности там, в Америке можно определить русского человека. Ранним утром (дело было в Питтсбурге, в отеле, там в стоимость проживания входит завтрак), ещё совсем не проснувшись, спускаюсь в холл, продирая глаза, пытаюсь найти себе кофе (а через десять минут нужно садиться в автобус и ехать на очередную «стрелку» с тамошними журналистами), нахожу себе чашку, нахожу агреграт, на котором написано «Cofee», пытаюсь с ним разобраться. Рядом стоит неулыбчивый дяденька в дорогом костюме, наливает себе «Tee»(чай). Стою так непонятливо и вслух рассуждаю: «А как, интересно, эта штука включается?» Неулыбчивый сосед тут же: «Так, наверное, нажать на что-то надо». Русским языком. Неулыбчиво. Правда, довольно доброжелательно. Земляки всё-таки.
Хотя, чаще бывает наоборот. Стоим мы на набережной Тихого океана в Сан-Франциско, мимо идёт компания взрослых людей, что-то громко на русском языке обсуждают (там вообще привыкаешь говорить громко по-русски, всё равно никто тебя не поймёт. Даже если учесть, что в Калифорнии живёт около полумиллиона русских. В смысле тех, кто из России и сопредельных государств приехали). Они идут мимо нас. Мы им, радостно так (земляки! Наши!): «Добрый день!» Они нам тоже: «Добрый день». Но очень строго, без улыбок. И недоброжелательно. Может быть, потому что приняли нас за конкурентов, приехавших у них американских brot отбивать?
Американцы улыбаются всегда. И всем. Про магазины и бары я даже не говорю, там это – элемент бизнеса. Я про повседневный стиль общения. Идёт у нас девушка по улице, улыбается прохожим – какая реакция у проходящих мужчин будет? Правильно. У девушки тут же возникунт проблемы. А там у них привычка такая – встретился с человеком глазами, он тебе непременно улыбнётся. Дежурно, конечно, но улыбнётся. Они сразу демонстрируют доброжелательность к любому постороннему человеку. Самое страшное ругательство, которое в твой адрес отпустит американец (белый. Ниггеры, конечно употребят и shit, и fuck), это: взгляд глаза в глаза и без улыбки.
Мы (журналисты всё-таки) долго обсуждали, почему. Ну, понятно, что американцы – это просто дети, они всему радуются и пр. Но это ещё не всё возможное объяснение.
Наши переводчики, долгоживущие в Штатах, выдвинули такую версию: там, типа, такая мораль. Протестантская. Делай другому хорошо, ибо это угодно Богу. Мол, есть вариант, что ты боишься суда человеческого и – либо поймают, либо нет, а есть ещё Суд Божий, от которого никуда не уйдёшь, а американцы - все верующие и т.д.
Лично я выдвинул другую, на мой взгляд, более материалистическую версию. Ты попробуй сделай другому нехорошо. Он же тебе может пулю в живот всадить. Там же, блин, свободная продажа оружия и строгие правила насчёт частной собственности. Нас там специально предупреждали: вот это - общественный газон, по нему ходи сколько угодно, а вот это – газон частный, на него лучше даже не вставать, потому что если выйдет хозяин с помповым ружьём и застрелит тебя, его любой американский суд оправдает.
Кстати, то же и с автомобилями. В России я начал бояться автомобилей, потому что летят, не останавливаясь, обрызгают, а если на красный сигнал светофора, так и вообще собьют, и будут правы. Там – в Штатах – стоишь ты себе на краю тротуара, на небоскрёбы глазеешь, а мимо едет автомобиль (неторопливо, кстати) и останавливается. И водила тебе рукой машет, проходи, мол, я пропускаю. Даже если горит зелёный для него. Ну, ты ему рукой помашешь, типа, ничё, проезжай, он проедет. Тут же следующий останавливается. Типа, проходи.
Вежливость? Конечно. Только если он тебя ненароком поцарапает или, не дай Бог, собьёт, тебе твоя страховая медицинская компания лечение оплатит, а вот его, водителя потом разденет. Догола. Через суд, естественно. И даже если он от страховой компании отобьётся, то на собственном адвокате разорится. Им это надо? Кстати, там действительно это уже стало прибыльным бизнесом – попадать под машины, чтобы потом вчинять иски о возмещении ущерба. Вот водители и стерегутся.
А если двести лет такой дрессировки, то, конечно – вежливость и доброжелательность уже в подкорке американских мозгов обосновались.
Кстати, на Брайтоне нас специально предупредили: «ЗДЕСЬ машины перед пешеходами не останавливаются». Ну, Брайтон – это ж совсем русский городок в Нью-Йорке, они там так и говорят: «Поехал в Америку» (на метро), типа, на Манхэттен или в Бронкс смотаться.
Впрочем, приключения наши начались ещё в аэроплане, который доставлял нас из Москвы в Нью-Йорк. Начнём с того, что русские девушки – самые красивые...
Однако стоп. Первым делом – самолёты. Вся Америка летает прежде всего самолётами. Только низшие слои населения передвигаются автобусами, а железные дороги у них и вовсе – для самых богатеньких, что-то типа курортного аттракциона. Кстати, наш переводчик рассказывал, что скоро в Штаты должна приехать группа русских железнодорожных чиновников. Переводчик предвкушал удовольствие от поездки через все Штаты по железной дороге. Ж/д там, повторю, только для самых богатых, в каждом купе отдельная умывальня с туалетом, максимум – двухместные купе, едет неторопливо, проводники – в тематической форме времён Гражданской войны, словом, аттракцион. Вот, а наши чиновники приедут туда опыт перенимать. А американцы летают, в основном, самолётами (нет, ну и на машинах, конечно, ездят, но это – отдельная тема). Кстати, прежде всего поэтому после 11 сентября в аэропортах были приняты ОСОБЫЕ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ.
А ВПЕРЕДИ ШМОНАЛИ УРУГВАЙЦА...
Какая там, к чёрту, забота о безопасности пассажиров? Бизнес горит, люди летать перестали! Надо людей успокоить. Чем? Особыми мерами.
Об усиленных мерах безопасности нас предупреждали ещё в посольстве США и просили, если что, не обижаться, а отнестись с пониманием. И просили приехать в Шереметьево-2 не за пару часов до отлёта, а часа за четыре (нам просто выдали билеты и сказали: «Ваш самолёт отлетат во столько-то»). Потому что, мол, проверяют страшно, очередь на посадку (а она действительно – длинная, метров пятьдесят) движется медленно. А в Америке, советовали в посольстве, в аэропорт нужно приезжать часа за три, а не за час, как обычно.
Особые меры безопасности – уже в Шереметьево-2, летели мы самолётом американской авиакомпании – выглядели так. Сперва твой багаж просвечивают, как в любом нашем аэропорту на рентгене. Ну и ты через металлоискатель, разумеется, проходишь. Потом американец строго спрашивает: «С какой целью вы летите в США? Есть ли у вас колющие и режущие предметы? А в ручной клади? Проходите, приятного полёта».
Всё.
Насчёт колюще-режущих предметов следует уточнить: американцы после 11 сентября уже знают, что угнать самолёт можно с помощью пластиковых ножей (кстати, их выдают в самих самолётах, когда обед). Они знают, что можно разбить бутылку и сделать из неё «розочку». Поэтому с собой, «за линию», бутылку пронести нельзя, отберут. Но «за линией», в одном из многочисленных баров можно купить себе бутылку и спокойно пронести на борт. Твоё право. Правда, если будешь распивать на борту из своей бутылки, то её у тебя стюардесса изымет. Правда, после посадки вернёт. С нами из Москвы летела группа ментов (тоже – опытом меняться). Достали водку из сумки – по глотку отхлебнули за Россию. Бутылку у них изъяли. Достали коньячок – по глотку отхлебнули за Россию. Бутылку изъяли. В общем, у них изъяли четыре бутылки. Потом вернули и уже в Нью-Йорке, после таможни, ребята едва стояли на ногах
На территории Штатов в этом смысле было чуточку веселее. Сперва строго спрашивают. Вы сами упаковывали багаж? У вас есть колющие и режущие предметы? Вы не оставляли свой багаж без присмотра? (это у русского спрашивают!) Просил ли вас какой-нибудь незнакомец пронести что-нибудь на борт самолёта? Иногда хотелось сказать, мол, я и есть тот незнакомец, но переводчики нас предупредили, что шутить не следует. Не поймут.
Потом, конечно, металлоискатель и рентген. Сидят они, смотрят на экране. Иногда транспортёр, по которому твоя сумка едет, назад возвращают – типа, не понял, что это? Посоветовался с коллегами, выяснил, что это электробритва и фотоаппарат, ладно, проходи.
Впрочем, моего коллегу – редактора независимой газеты из Ревды Свердловской области (где ты живёшь? В Ревде. Где-где? В Ревде!) Валера один раз, в Сакраменто шмонали жёстко. Американцы долго не могли понять, что у него в сумке за штучка такая подозрительная. Четыре раза перерыли сумку. Выяснилось – кулон, который Валера жене купил. По ходу дела, правда, нашли отвёртку, которую Валера ещё в России забыл выложить. Эта отвёртка в сумке уже через все Штаты пролетела, наконец, её в Сакраменто изъяли. Особые меры безопасности.
Невдалеке стоят два солдата в пятнистых комбезах, чёрных беретах и с «М-16» (кто не знает: это такая американская автоматическая винтовка, конкурент «калашникова»). Девушек разглядывают, друг другу анекдоты травят, позёвывают. По идее, подготовленная группа и без оружия может обоих солдат положить, винтовки отобрать и взять в заложники всех мирных и безоружных пассажиров. Да даже если и не так. Что он, из М-16 будет очередями палить в переполненном мирными гражданами зале? (Это как у нас, когда в центре города гаишник с «калашниковым» дежурит).
А зато пассажиров внушительный вид soldier’ов успокаивает. Я ведь уже говорил, что вся Америка – это один большой пиар.
А перед посадкой непосредственно в самолёт есть ещё один уровень безопасности. Проверяют билеты и подозрительных пассажиров. Сумку могут проверить, потом стоишь: ноги на ширине плеч, руки в позе Христа, тебя по всем сторонам погладят металлоискателем, потом попросят снять ботинки, понюхают (они и это уже знают – что в ботинках можно лезвия пронести), сделают приятный массаж ног (прощупают лодыжки). Правда, за пять минут до отлёта самолёта вся процедура резко ускоряется. Потому что – не дай Бог самолёту попасть в «воздушную пробку». Самолётов же много летает.
Впрочем, шмонают перед посадкой только самых подозрительных. Наша группа, естественно. вызывала подозрение. Большое количество здоровых мужиков, все летят в одном направлении, к тому же – русские.
Чего там! Если уж Ваш корреспондент безобидной внешности в Штатах едва ли не посланцем русской мафии считался... Однако об этом – в следующий раз.
Начнём с того, что русские девушки – самые красивые.По многим причинам. И феминизм, и политкорректность, а ещё – ожирение. Оно возведено в ранг национального бедствия, с которым борются все прогрессивные американцы, вся пропагандистская машина брошена на эту борьбу, скоро, глядишь, и федеральный закон будет принят, бюджетное финансирование выделено. Если уж Ваш покорный слуга с моей не самой, признаем, атлетической фигурой был принят за порнозвезду. Впрочем, тут следует рассказывать всё по порядку.
ПОРНОЗВЕЗДА РУССКОЙ МАФИИ
Дело было в ночном Вашингтоне. Гулял я в одиночестве, как ещё со страной знакомиться? Вообще-то центры большинства американских городов (а жили мы, как правило, в центре) после одиннадцати вечера словно вымирают (кроме Нью-Йорка, который никогда не спит) – на улицах одни бомжи, а цивильные люди по домам в пригородах разъезжаются. Но бары, в основном, работают. А я гуляю.
Остановился возле одной витрины, через минуту рядом открывается дверь, выходит типично приличный американец, головой кивает, мол, заходи. Я ему объясняю, мол, донт спик, донт андестенд, ай эм рашен, а он снова головой кивает, заходи. Захожу, он проводит меня к столику, пальцем показывает, садись, мол, я присаживаюсь, проходящая мимо блондинка в эротично-вечернем платье похлопала меня по руке, ласково говорит, мол, всё будет в порядке. Кстати, насчёт языкового барьера – через пару дней там вобще перестаёшь замечать, что вокруг не по-нашему говорят. В бытовых, конечно, обстоятельствах, а когда разговор по делу – без переводчика не обойтись (Задорнову-то легче, с завистью думаю сейчас).
В общем, присел за столик, начинаю оценивать обстановку. Мать моя женщина! Бар полон мужиков, чего-то пьют, о своём толкуют, на сцену смотрят, на сцене голая девушка вокруг шеста вертится, официантки полу.. полуодетые, точнее даже – почти одетые... Несмотря на всю широту взглядов, «русо туристо облико морале» во мне взыграло, я оттуда как ошпаренный вылетел. Успел, правда, извиниться перед охранником, типа, позднее.
На следующий вечер мы в тот бар пошли с компаньоном – коллегой из Ревды (ну, тот, которого в Сакраменто шмонали за подозрительный кулон). Ну, уже понятно, чего ожидать, так что всё спокойно, прошли, сели, по «уан бир» (one beer, одно пиво) взяли, сидим. А там – стриптиз двухуровневый, в баре ещё второй этаж есть. Любопытно.
Поднялся туда. Собственно говоря, то же самое – зрители сидят, девушки танцуют, вся разница – на столиках скатерти белые (а нас уже предупредили, что там, где белые скатерти – там дороже). Прошёлся, посмотрел, ничего интересного, хоть whisky выпить что ли. Подхожу к бару, говорю барменше так, мол, и так, сорри, ай донт спик, донт андестент, ай уант уиски (I want whisky, я хочу виски), айм рашен, старательно улыбаюсь... В ответ на мою доброжелательную улыбку с большим количеством зубов из жёлтого металла, барменша в испуге отшатывается и, перекрикивая музыку: «Но, но! Джёрдж! Джёрдж!» (нет, нет! Джордж! Джордж!). Тут же появляется толстый негр в форме, с дубинкой – охранник Джордж.
Переводчики потом объясняли. Золотые зубы в Америке – как в России золотые цепи и малиновые пиджаки, отличительная примета криминальных авторитетов. Один зуб – ещё туда-сюда, а два – уже совсем круто. А у меня-то зубов жёлтого металла – восемь! Теперь поставьте себя на место той барменши. Появляется неизвестный тип, нагло прохаживается по приличному заведению, потом требует виски, намекая, что он – рашен... Джёрдж! Джёрдж!
С Джорджем, конечно, мы объяснились нормально. Чёрные, они к русским относятся как к своим. Например, когда мы с компаньоном (нет, конечно, нас оттуда не выкинули, надоело просто сидеть) покинули бар, к нам тут же пристали негритянские бомжи с какими-то просьбами, а когда мы им объяснили, что донт спик и донт андестенд, они радостно так закричали: «О, п’ывет!». Словом, эпизод закончился окей. Но это – ещё не всё.
В Питтсбурге (штат Пенсильвания) напротив нашей гостиницы находился итальянский ресторанчик. В первый вечер мы там ужинали. А ресторанчик – типично итальянский, музыка из «Крёстного отца», бармен – типично итальянский парнишка (правда, на родном языке уже почти не говорит), а папа (он постоянно сидит в ресторанчике)... Вот, папа – персонаж замечательный. «Крёстного отца» смотрели? Дона Вито Корлеоне видели? Вот то же самое. Включая громадный перстень на мизинце. Ну, тот самый, который является символом доновской власти. В последующие дни я видел, как папа общался со всякими чисто-конкретными персонажами из гангстерских боевиков. Мы бармена прямо спросили: «Признайся честно, твой отец - мафия?» Он ответил так, с достоинством: « У папы много друзей». Если вы не поняли, перечитайте роман Марио Пьюзо. «Друзьями» итальянцы как раз мафию называют.
Вот, и сидим мы в этом ресторанчике. Ну, кушаем, пьём, я улыбаюсь. Потом прощаемся (ресторан открыт до 11 вечера, а время уже пол-второго ночи, обратите внимание), на прощанье нам радушно наливают по дринку (около 25 грамм) водки, «за счёт заведения». Через пять минут возвращаемся – я забыл забрать бутылку пива, которую купил на утро (уважаемый читатель, надеюсь, меня поймёт). И тут началось...
Нам выставляют три бутылки пива (нас осталось уже только трое из восьми – переводчик, я и мой коллега, остальные убыли почивать), потом начинают угощать дринками – водка, виски, курвуазье, опять виски, джин. Словом, полное гостеприимство (а я, из-за горячительного, улыбаюсь всё шире) – итальянский дон оказывает уважение русскому коллеге. Остальных моих коллег из России в другие дни в этом ресторанчике угощали уже неправильной водкой – чуть-чуть и дорого.
Когда мы уже совсем надринкались (время уже примерно пол-четвёртого) и опять распрощались, в заведение вваливается рослый и немолодой, и пьяный ирландец. Типа, кто такие, что здесь делаете, журналистов я не люблю, особенно – русских, я воевал во Вьетнаме, а сам я – юрист, был адвокатом, теперь – судья, всегда защищал итальянцев и сейчас тоже буду защищать... Вы поняли, да? Самый настоящий коррумпированный судья, получающий доллары от мафии. «Я хочу их угостить. Налей им (это бармену – Авт.). Запиши на счёт своего отца».
А потом ко мне, мол, а ты откуда? Фром Юрел, отвечаю (from Ural, с Урала). «О! – радостно кричит судья. – Ю из порностар!» You is pornostar. Ты – порнозвезда. Дело в следующем – переводчик потом объяснял – у них в Америке есть звезда порнографических фильмов, причём такого же телесного формата, как я. И зовут этого звездюка –Юрел.
Во как. А мораль из сей басни уважаемый читатель сделает сам и. надеюсь, воздаст должное отечественной стоматологии.
Но это – ещё не всё. Начнём с того, что русские девушки - самые красивые...