Поганки

На прошлой неделе под лестницей у магазина «Колос» в Березниках поселился бомж. Он расположился прямо в центре города (через дорогу от Березниковской администрации и социальной службы) со своим матрацем и клетчатым одеялом...

Он смотрит на меня снизу вверх добродушным, веселым взглядом, довольный вниманием к своей персоне, и гостеприимно предлагает присесть рядом. Я узнаю в молодом мужчине с ампутированными ногами человека, которого видела в Центре социальной реабилитации, где у него были еда и кров. Сидеть на асфальте мне совсем не хочется, веду беседу, склонившись над лестницей, под любопытными взглядами прохожих.

– Напомни, как тебя зовут?
– Леонид Зиганшин.

– Лет-то тебе сколько?
– 35. Родился в год Олимпиады в Москве (и то ли от осознания того, что это грандиозное событие не повлияло достойным образом на его неудавшуюся жизнь, Леонид расчувствовался, утирая слезы).

– Как же ты здесь оказался?
– Мамка давно дом пропила, жил в интернате, потом – где придется. Полгода провел в Центре адаптации. Ушел к знакомому на Челюскинцев, 8. Просил милостыню у церкви, было на что покушать. Отец Анатолий – добрый человек – подарил мне крестик, я его освятил. А недавно в квартире, где я проживал, меня обворовали. Свои и обворовали! Как же так? Я оттуда ушел.

– Почему не вернешься обратно в Центр социальной адаптации, не попросишь, чтобы тебя устроили в Дом инвалидов?
– Лето поживу на улице, а потом, может, и вернусь в центр. Но в Дом инвалидов никогда не пойду. Там свой распорядок. Вдруг на улицу пускать не будут? Не могу я без вольной жизни! Думаете, на улице пропаду? Ну что вы. Столько людей хороших! Вот девочки из магазина с утра салат мне дали покушать, днем знакомые супчика принесут.

При этих словах Леонид показывает полку, которой служит лестничная рейка, где разложены остатки провианта и солнечные очки. Так мало человеку в жизни надо.

В Центре социальной адаптации, откуда Леонид Зиганшин добровольно ушел в свободное плавание в январе этого года, только развели руками: насильно обеспечить человеку комфортную среду невозможно.

– Мы пытались помочь Леониду восстановить документы, пройти медкомиссию для получения инвалидности. Собирались устроить в интернат для престарелых и инвалидов, но он выбрал другой путь, – говорит заведующая отделением «Социальная гостиница» Марина Гашкова. – Звонили ему, звали обратно. Бесполезно. Парень родом из Кизела, из неблагополучной семьи, привык к таким условиям жизни.

Мне вспомнилось, как во время моего прошлого визита в Центр социальной адаптации Леонид собирал по схеме какие-то приборы, готовил наваристый борщ и говорил о том, что мечтает стать поваром.

Но, к сожалению, в Березниках молодому инвалиду с таким заболеванием могут предложить только койку в государственном учреждении. Хотя в других городах организуются предприятия для работы людей с ограниченными возможностями.

Совсем недавно в Краснокамске открылась мастерская для инвалидов, где трудоустроено около 20 человек, в том числе колясочников. Молодого человека, руки которого любят работу, можно заинтересовать делом, а перспективой жить на всем готовом в среде немощных людей – вряд ли.

По мнению специалистов, работающих с теми, кто оказался в сложной жизненной ситуации, потерял крышу над головой, городу нужно менять отношение к людям этой категории. Необходимо создавать ночлежку, предоставлять нуждающимся по договору найма вторичное жилье, хотя бы в коммуналке. Ведь срок проживания в Центре социальной адаптации – от 6 месяцев до 1 года. А куда потом деваться его обитателям, многие из которых пенсионного возраста, инвалиды? На пенсию квартиру не снимешь.

Сегодня в центре проживает около семидесяти человек. Большинство из них – люди, обманутые на рынке недвижимости, пропившие жилье, бывшие сидельцы. У двоих жителей Усольского района настолько обветшали дома, что в них стало невозможно жить. По словам руководителей Центра социальной адаптации, районная администрация умыла руки.

Людям трудоспособного возраста в Центре социальной адаптации помогают трудоустроиться, чтобы за время пребывания они могли встать на ноги, снять квартиру и жить достойно. Но, как показывает опыт, это удается только 8-10 процентам обитатетей временного пристанища.

Леонид Зиганшин продолжает жить под навесом крыльца. Беседует с прохожими, просит милостыню. Привносит в свой маленький мир под лестничной клеткой и другие радости. На матрасе рядом с ним хватает места и собутыльникам, и женщинам. Все-таки дико, что это происходит на одной из центральных улиц города. Да и вообще происходит.

Кстати, в Германии для бомжей создан «ландшафт помощи»: несколько сотен благотворительных, церковных и других организаций и предприятий, которые финансируются за счет пожертвований и из бюджета земли. Выстроена сеть благотворительных организаций, суповых кухонь, ночлежек, приютов. Раздаются ношеные вещи и не проданные в магазинах продукты.

В США на средства благотворительных фондов действуют кухни и даже рестораны для малоимущих, работающие по принципу «заплати сколько сможешь». Но в некоторых штатах за сон на улице или обед на скамейке можно получить штраф или даже угодить в тюрьму. В 30 городах угощение бедняков на улице считается преступлением.

Во Франции действуют бесплатные столовые и пункты раздачи продовольственных пакетов. По всей стране регулярно проводится сбор продовольствия, чем занимаются 67 тысяч добровольцев ассоциации.