Пермяк в вечном ожидании чуда. "Люди-девушки"

Я понял, в чём дело. Я понял, почему многие правильные люди (я о тех, кто способен переживать за судьбу леса как леса), которые очень даже сочувствуют нашим попыткам защитить его, активно в это дело не включаются.

Одна знакомая написала: вы, конечно, молодцы, несмотря ни на что, «но я всё равно не верю, что они будут рубить Черняевский лес». Далее моя реконструкция того, что она имела в виду: «Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Как так, в моей Перми, в центре города, в знаменитом Черняевском лесу кто-то вдруг начнёт тысячами рубить громадные сосны и повезёт их срубленные, расчленённые стволы на лесовозах через весь город. Бред какой-то. Это просто невозможно». К угрозе вырубки части Черняевского леса она относятся как к ужастику – «страшно, но к реальной жизни это не имеет никакого отношения. Мы ведь худо-бедно, хоть и с хреновым режимом, но всё-таки в цивилизованной стране живём».

В моей сказочной антропологии выделен такой человеческий психотип – «люди-вечные девушки» (сокращённо «люди-девушки»). Это те женщины и мужчины, которые всю свою жизнь изо всех сил надеются на лучшее и всякий раз нарываются на худшее именно потому, что абсолютно фанатично и иррационально надеются на лучшее.

Известное дело: культ надежды и мечты – это их способ спрятаться от собственной неспособности менять к лучшему собственную жизнь. Опыт им не писан – ни свой собственный, ни общечеловеческий. «Людей-девушек» манит всё блестящее, красивое, эффектное, всё, что обещает хоть маленькое, но чудо. Они живут верой в чудо и ожиданием его. Это для них Гельман-хитрец установил на камской набережной монументально-сакраментальную фразу «Счастье не за горами!» – до сих пор, глядя на неё, пермские «люди-девушки» погружаются в сладкую истому.

Именно «люди-девушки» были социальной базой культуртрегерской оккупации Перми клиентелой Марата Гельмана. Именно пермские «люди-девушки» были потребителями бесчисленных символических упаковок «новой жизни», завозимых в Пермь, опять же всего лишь в упаковке «культурной революции». Потребительская особенность «людей-девушек» – мотивационно они приобретают именно упаковку, а не товары. То есть, условно говоря, в музей PERMM они ходили не на Александра Бродского, а на «выставку Александра Бродского».

«Люди-девушки» способны в любых испытаниях сохранять веру в чудо, и всё благодаря тому, что в них недоразвёрнута врождённая человеческая способность к рефлексии – они не в состоянии анализировать и критически оценивать собственные поступки. Они готовы на всё, чтобы защитить свою мечту о чуде. В Перми таких «людей-девушек» – превеликое множество.

Вот и сейчас, после утверждения городской Думой 17-ти изменений в Генплан, пермские «люди-девушки» активизировались. Сразу же во многих головах родилась успокаивающая мысль о том, что «хитроумный Кац» (или кто-то ещё) что-то уже придумал, что в Думе на самом деле уже сложился какой-то хороший заговор против плохого губернатора и всё в конечном счёте как-то обойдётся: лес не срубят, долины рек не тронут, эспланаду не застроят, деньги на бахаревскую инфраструктуру и социалку даст Кремль, и Пермь всё-таки завалят дешёвым жильём с современнейшими социальными прибамбасами.

Нет. Ничего не обойдётся. Таких чудес не бывает. Железную логику человеческих интересов не обмануть. Ничего Аркадий Кац не придумал, потому что он из той же банки пауков, только поизящнее и сам мух не убивает, он уступает эту грязную работу специально обученным чиновным и депутатским отморозкам. Придумать он, конечно, может, но только тогда, когда один большой паук попросит его против другого большого паука. Но на стороне Черняевского леса больших пауков нет. На стороне Черняевского леса только маленькая эскадрилья отвязных комаров.

Если мы всё-таки ни с того ни с сего проиграем, то ликвидация «леса за ДКЖ» не будет выглядеть как «ужас, ужас, ужас». Всё будет делаться по возможности аккуратно, тихо и респектабельно. Прежде всего, лес, как строительную площадку, огородят взглядонепроницаемым забором и введут жёсткий пропускной режим. Деревья начнут рубить во внутренних частях леса, так что снаружи ничего особенно видно не будет.

Более того, всё сразу рубить не будут. И рубить, и строить будут в несколько очередей: вырубят площадку – построят несколько объектов, вырубят ещё площадку – построят ещё несколько объектов, и так – два-три года. Лес будут вывозить по ночам, чтобы не будоражить воображение впечатлительных горожан. Вывозить будут на нежилую Подлесную, затем по ней – до Пьяной дороги, а там – за Каму или, наоборот, на Шоссе Космонавтов, и дальше – по окраинам пермских микрорайонов, куда скажет счастливый обладатель корабельного леса.

Но как бы аккуратно ни изводили лес, к торжественному открытию зоопарка от 60% до 80% деревьев на этой территории будут вырублены. То есть с лёгкой руки губернатора и испанских проектировщиков будут уничтожены примерно от 8-ми до 12-14-ти тысяч(!) корабельных сосен и сотни вязов, клёнов, берёз, тополей. Это произойдёт в любом случае: хоть зоопарк будут строить, хоть «биопарк». Разница между ними невелика. Условно говоря: если бы строили зоопарк, уничтожили бы 80% леса, а строя «биопарк» – 60%. «Биопарк» ведь не в воздухе будет болтаться, а расположится в том же, по большей части, густом лесу, где всего 15% безлесной территории и на большинстве «выделов» деревья растут по 1-2 на квадратный метр. «Биопарк» – «упаковка» для «людей-девушек».

В общем, пацаны уже сговорились, жертву уже наметили, уже даже спросили, «как девушку зовут» и уже подхватили под локоток, а она всё надеется на лучшее, ведь лично с ней ничего такого случиться просто не может. Поэтому вовремя не закричала, вовремя не побежала, вовремя не дала козлу по яйцам.