Турецкий пакт для Кавказа

В середине прошлой недели премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган совершил два молниеносных визита: первый в Москву, второй в Тбилиси. На этой неделе, сообщает турецкая пресса, он посетит Баку. Маршрут дипломатического вояжа Эрдогана в общих чертах совпадает с географией недавних поездок других международных посредников. Однако за всплеском внешнеполитической активности премьера стоит и отсутствующий у других визитеров фактор: 6-дневная война в Грузии явственно высветила определенную двусмысленность политики и уязвимость геополитической позиции Анкары на Кавказе.

Как свидетельствуют хорошо информированные местные источники, когда Турция в феврале этого года приняла решение скоропалительно признать независимость Косова, правительственные чиновники, отвечающие за кавказские дела, восприняли этот шаг значительно более настороженно, чем их коллеги из «балканских» отделов. Похоже, что турецкие кавказоведы, в отличие от балканистов, имели более ясное представление о том, как Россия сможет использовать так называемый Косовский прецедент для продвижения своих геополитических интересов на постсоветском пространстве и для наказания тех политиков, которые ставят под сомнение наличие у Москвы особой «зоны влияния».

В целом, турецкий политический класс все же уповал на то, что хрупкий баланс интересов и сил во взрывоопасном регионе удастся удержать, и зыбкий статус-кво будет сохранен. Авантюра правительства Саакашвили в Южной Осетии, повлекшая за собой брутальный российский ответ, поставила крест на былом статус-кво: турецкие элиты приходят к пониманию, что в Евразии начинается более жесткая игра и Анкаре придется вырабатывать новые подходы, в том числе (а, может быть, и прежде всего) во взаимоотношениях с Россией, которая в течение последних дней – тут у турецких аналитиков нет расхождений – заявила о себе как о региональном гегемоне.

Именно межеумочная ситуация, существовавшая до 7 августа, опорами которой были «заморозка» кавказских конфликтов и относительно сдержанное поведение России, позволяла Анкаре проводить достаточно амбивалентную политику в регионе.

С одной стороны, Турция как член НАТО и союзник США, несмотря на нарастающие противоречия между Анкарой и Вашингтоном, видела свой стратегический интерес в поддержании «геополитического плюрализма» на постсоветском пространстве в целом и на Южном Кавказе в частности.

Политически поддержание «плюрализма» означало укрепление суверенитета стран региона, противодействие (скорее негласное, чем прямое) усилению российского влияния и способствование установлению более тесных связей между кавказскими государствами и евро-атлантическими международными организациями. Разумеется, «плюрализм» подразумевал и рост собственно турецкого влияния. (Как и постсоветская Россия, Турецкая республика – страна с мощным имперским сознанием, которая охотно рассматривает себя, в зависимости от контекста, региональной балканской, ближневосточной или кавказской державой.) В рамках политики «геополитического плюрализма» Анкара в свое время подписала ограниченное соглашение о сотрудничестве в оборонной области с Грузией и Азербайджаном.

Экономически же «плюрализм» означал в первую очередь строительство ряда нефте- и газопроводов, проходящих через «кавказский транзитный коридор» и территорию Турции и транспортирующих каспийскую нефть на мировые рынки в обход территории России.

Стратегическая цель Турции состояла в том, чтобы максимально использовать экономическую составляющую политики «плюрализма», чтобы превратить страну в средоточие энергетических потоков, идущих из Каспия в Европу и другие мировые рынки. В последние годы турецким элитам казалось, что они близки к достижению этой цели: два крупнейших проекта – нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и газопровод Баку-Тбилиси-Эрзерум (БТЭ) - были недавно введены в действие, а возможности реализации других амбициозных проектов, таких как Транскаспийский газопровод, активно обсуждались.

Совершенно очевидно, что упомянутые аспекты кавказской политики Анкары не вызывали в Москве особого энтузиазма. Однако за последние 5-7 лет Россия превратилась в одного из важнейших торговых партнеров Турции, и энергетическое сотрудничество (прежде всего, поставки российского газа по газопроводу «Голубой поток») играет чрезвычайно важную роль в контексте экономических отношений между двумя странами. Наконец, изощренная турецкая дипломатия всегда была склонна находить компромиссы и учитывать российские стратегические интересы на Кавказе.

Поскольку сохранение статус-кво на Южном Кавказе (и возможность проводить амбивалентную политику) в целом было выгодно Анкаре, главными внешнеполитическими лозунгами турецких элит до самого последнего времени были «сохранение стабильности в регионе» и «сохранение существующего баланса сил и интересов». Теперь, Турция осознала, что ее политические и экономические интересы в регионе уязвимы.