Достаю из широких штанин: я - не букашка

В минувшее Новогодье общественность имеет возможность отметить 75-летие со дня рождения советского внутреннего паспорта. 27 декабря 1932 года председателем ЦИК СССР Калининым, председателем Совнаркома СССР Молотовым и секретарем ЦИК СССР Енукидзе было подписано постановление № 57/1917 «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов». А 1 января 2004 года советские паспорта стали недействительны.

Но паспортная система советского образца благополучно живет и сегодня и останется с нами на неопределенный срок. Поэтому есть смысл поднять бокалы – за преемственность, стабильность, за нашу с вами государственность, для которой паспортная система является и необходимым инструментом, и важнейшим символом.

Нельзя сказать, что внутренние паспорта как средство контроля над населением есть специфически советское изобретение. Правда, вряд ли стоит возводить историю паспорта к седой древности, как это делает официальный сайт Федеральной миграционной службы, начинающий отсчет со свидетельств Лаврентьевской летописи о проезжих грамотах, выдававшихся в Х веке тогдашними «властями» купцам. Однако фактом является то, что и жителям досоветской России свое передвижение, проживание и подтверждение статуса приходилось оформлять в соответствии с бюрократическими процедурами, то более, то менее жесткими. И внутренние паспорта в этом порядке фигурируют со времен Петра Первого: «Его Царского Величества указами опубликовано, чтоб никто никуда без пашпортов или проезжих писем не ездили и не ходили, но каждый имел от своего начальника пашпорт или пропускное письмо».

Однако стройный механизм паспортных столов и прописки был все-таки построен сталинской Россией. И как бы ни менялись свойства советского политического режима, этот механизм оставался главным, что превращало просто человека в гражданина. А гражданина во многих случаях – в недочеловека.

В действительности советский паспорт – это гораздо больше, чем удостоверение личности. Это еще и документ, удостоверяющий некоторые ее важнейшие (с точки зрения государства) характеристики: отношение к воинской обязанности, семейное положение, до 1990-х годов – национальность. Само собой, прописку – слово, наряду со спутником занявшее уникальное место в иностранных языках и до сих пор, несмотря даже на решение Конституционного суда России, неохотно уступающее позиции безликому и бессмысленному термину «регистрация по месту жительства». И сам тот факт, что в паспорте записано в точности, когда и кто его выдал данному лицу, имеет большое воспитательное значение.

Его отлично описал Михаил Булгаков: «Каким отделением выдан документ?» – спросил кот, всматриваясь в страницу. Ответа не последовало. «Четыреста двенадцатым, – сам себе сказал кот, водя лапой по паспорту, который он держал кверху ногами, – Ну да, конечно! Мне это отделение известно! Там кому попало выдают паспорта! А я б, например, не выдал такому, как вы!»

Очень прочной оказалась эта паспортная система. Она пережила падение советской власти и сохранила работу тысячам сотрудников – вначале милиции, теперь миграционной службы. Были какие-то тревожные признаки ее коррозии в 90-е годы, когда во многом перестал соблюдаться основополагающий принцип: паспорт является основным документом, удостоверяющим личность гражданина. Более того, его символическое значение начало было подтаивать. И даже в обыденной практике паспорт начал было девальвироваться. Некоторые руководители и кадровики перестали вглядываться в странички с водяными знаками перед тем, как принять на работу соискателя или отвергнуть его.

Но так же, как и многие другие документы, бывшие фактическими институциями советского строя – трудовые книжки, например, или военные билеты, – паспорт в наше время обрел новое (то есть старое) значение. Эксцессы ослабления государственности практически изжиты. И для нашей повседневной жизни это, наверное, имеет большее значение, чем перипетии политической жизни.

Текст: Газета.ru