А судьи кто?

Еще пару дней назад я был, в общем, вялым, но все же противником Гаагского трибунала по бывшей Югославии. Против трибунала этого у меня было два возражения.

Во-первых, я думал, что если какой-нибудь человек – тиран и, будучи президентом или военачальником, причинил страдания своему народу, то судить его должен народ, которому он причинил страдания. Иными словами, я полагал, что все люди, обвиняемые в преступлениях на территории бывшей Югославии, должны быть судимы на территории бывшей Югославии и бывшеюгославским судом. Как-то я воображал себе в голове, что сербы, албанцы, македонцы и прочие гордые независимые люди в судейских мантиях должны сами разобраться и решить, преступник ли Слободан Милошевич. Наивно, конечно, но справедливо.

Во-вторых, я полагал, что если бывший президент или бывший военачальник обвиняется не в преступлениях против своего народа, а в преступлениях против человечности, то судить его должно человечество. То есть международный суд. То есть тот самый Гаагский трибунал. Дело только в том, что международный суд должен судить тирана, совершившего преступления против человечности, не после того как тирана разбомбили и арестовали американские военные, а наоборот, сначала международный трибунал должен судить тирана, и потом уже на основании приговора международного трибунала американские военные от имени человечества должны тирана бомбить и арестовывать. Это, конечно, очень долгий путь, заставляющий годами страдать не отдельных подсудимых, а целые народы, но зато получалось бы справедливо.

Гаагский трибунал не соответствовал ни первому моему соображению, ни второму, и потому я вяло был против Гаагского трибунала. Однако же в минувший четверг, когда Государственная дума Российской Федерации единогласно высказалась против Гаагского трибунала, я автоматически стал за Гаагский трибунал.

Ну, честное слово, я же либеральный журналист. Не могу же я думать так же, как думает Государственная дума Российской Федерации единогласно. Неожиданное и краткое совпадение моих соображений с соображениями Государственной думы озадачило меня. Я попытался было пересмотреть свои соображения о Гаагском трибунале, но пересмотрел вместо этого представления о государстве.

Подумайте, пожалуйста: если завтра вдруг окажется, что президент России, или спикер Госдумы, или глава правительства совершили преступления против российского народа, найдется ли в России судья, способный беспристрастно судить этих людей? Признайтесь, пожалуйста, что такого судьи в России не найдется. Всякий судья будет либо робеть перед авторитетом президента, спикера и премьера, либо заранее ненавидеть их.

Главная проблема справедливого суда над властителями заключается, таким образом, в том, что нету внутри страны ни единого человека, которому наплевать на президента, спикера и премьера. И чем тоталитарнее страна, тем меньше независимых людей, и тем труднее представить себе внутри страны справедливый суд над властителем.

Подумайте, пожалуйста, еще: много ли найдется в мире людей, которые способны были бы судить президента России, спикера российского парламента и главу российского правительства за предполагаемые преступления против человечности, отрешившись от политической конъюнктуры, от цены на нефть и газ, от ядерного оружия, которым Россия обладает? Нету таких людей. Нету или очень мало.

Глава крупного государства, таким образом, обречен на отсутствие правосудия, поскольку в целом мире невероятно трудно найти человека, которому было бы наплевать на главу крупного государства. Всякий человек в мире либо симпатизирует ему, либо ненавидит его, а это уже предвзятость и в нормальном суде первой инстанции служило бы поводом для отвода судьи.

Видимо, потому тиранов не судят, а свергают, что нет справедливого способа судить их ни до, ни после свержения. Видимо, именно от этой правовой безвыходности демократические правители и уходят тихо в отставку, не предоставляя ни народу своему, ни человечеству поводов для свержения или суда.

Постоянный адрес данной страницы:
http://www.gazeta.ru/column/panushkin/564086.shtml