Любовь на расстоянии

Пятнадцать лет назад ушла из жизни мама, до конца дней бережно хранившая связку писем, которые в промежутках между боями писал домой отец...
Прошлое, которого не вернуть
Жили-были в конце 30-х годов в старинном южноуральском городе Оренбурге (в те времена он носил название Чкалов) Александр Дмитриев и Лидия Маврицкая, мои отец и мать. И были эти добропорядочные и достойные люди счастливой супружеской парой, несмотря на то, что брак их был за-ключён не на небесах, а на нашей грешной земле. И произвели они на свет меня, а через четыре года - сестру Светлану. Я походил на маму, а Света на папу, что, если верить примете, сулило родителям безбедную жизнь. До поры до времени так оно и было. Папа работал на кафедре физвоспитания в педагогическом институте, а мама учила детей уму-разуму в школе. В общем, жили мирно и по-своему счастливо.

Мои воспоминания
Хорошо помню ясный солнечный день 22 июня 1941 года. Плачущая мама стоит на мосту и провожает отца на фронт. Он, не дожидаясь повестки, добровольно пошёл на призывной пункт. Так в одночасье мама осталась одна с маленькими детьми на руках.

Письма
Письма отца с фронта к любимой женщине, моей маме, были настолько откровенны, каждая строчка была пронизана любовью и теплом к ней.

"...Я вспоминаю тебя часто, мне иногда кажется, что я что-то для тебя не сделал. Хочется прижаться к тебе и обнять крепко-крепко..."
"...Дорогая! Может быть, скоро эта катавасия закончится, и я останусь жив-здоров, отдохнёшь и нальёшься как вешний цветок..."

"...Я знаю, что тебе трудно, но, дорогая, держись: если всё кончится благополучно, забудешь всё. А ребята у нас с тобой ласковые и не хулиганистые..."

"... Всё скоро кончится, и, если буду жив, залечим все свои раны и заживём дружно и счастливо, заведём кучу детей..."

"...Так вот, дорогая моя, будем верить, твёрдо надеяться на то, что встретимся с тобой в лучшие времена..."

Но мать с отцом так и не встретились. Он погиб, сражаясь за Родину. В танк, где находился отец, попал немецкий снаряд. Для матери это была страшная беда. Она стала молодой вдовой, а я с сестрой — сиротами.
На протяжении четырёх лет Великой Отечественной войны любовь моих родителей жила в письмах, в выцветших строчках, в выведенных дрожащей рукой буквах.